Из путешествий.. Можно, конечно, сказать.. Ой-ой и

Можно, конечно, сказать- Ой-ой и я там был, мёд-пиво пил и что я там ещё такого увидел, чего вы не углядели. Так ведь интересно всё, и ваше, и наше, и его, и её. А какие снимки! А если взять профессиональные, то свои даже как-то и выкладывать неудобно (ещё одна наука к освоению). Так ведь, опять же, кто что снимает. Я щёлкала камерой в минуты внутреннего подъёма от приходящих ответов. Не вопросов, которые уже бронировали душу к восприятию, а от вдруг получаемых ответов на главное в тебе. И это приходило не от конкретики подаваемого, а звучало где-то всем и этим. И что уж в снимках поймалось из этого.... Удивительно, но в путешествиях приходят открытия себя в том, что казалось бы уже закрылось и перестало интересовать по ощущениям. Это как искать объем океана в бассейне и уже успокоится, удовлетворившись найденным, как вдруг услышать в себе истинный объём этой энергии воды при прикосновении к самому океану. Мир стучится разными ритмами к нам. В ком-то это краски, в ком-то звуки, в ком-то симфония ощущений,а во мне всё сразу.  Да, так о чём это я? Он был золотым. Этот ночной город светился изнутри золотым теплом. Моё самоё большое потрясение из последних.. Мда, всё должно быть вовремя. Увидела бы я это другой собой? Вряд ли, а здесь и сейчас и этой произошло потрясением. Потрясением было всё. Но по порядку. Иерусалим. Вифлеем. Уже поздний вечер (по другому попасть сложно). Храм гроба Господня, место, в которое я вошла одной, а вышла совершенно другой. То, что происходило со мной сначала в храме, было простым множеством новых впечатлений зрелого человека. Было до вхождения в саму пещеру. Я опять ничего не ждала, больше того, было даже какое-то внутреннее неприятие происходящего на уровне туризма, но это пока я не взошла к самому гробу Господнему. Место это называют животворящим. Люди мудры! Там в пещере был какой-то диалог меня и чего-то того ,что было там всегда и было над временем или, и временем, и людьми. На этой земле что-то произошло тогда, чему люди, возможно, были лишь случайными свидетелями и оно звучит там до сих пор. На что это было похоже? Ни на что и необъяснимо, и такой силы, что хотелось просить только милости. Милости. Я не могу говорить здесь об откровениях, звучащих с тех пор во мне, это разговор о другом , но думаю, что каждый слышит своё, хотя, возможно и не слышит. Могу сказать только, что дальше всё шло и идёт во мне уже с этим и под этим, а прежнее съёжилось и жужжит где-то в кулаке безобидной мушкой. Что же было дальше? А дальше я, вся другая в происходящем со мной , как-то неожиданно для себя вышагнула из храма на уже знакомую площадь перед ним и замерла от того, как всё теперь слышалось во мне. Мир вдруг ошалело раздвинулся, приблизив огромной жёлтой луной абсолютно чёрное, знойное небо, площадь, залитая каким-то золотым светом, ожила каждым камнем, многочасовая усталость провалилась куда-то и я почти парила. Каждое движение пьянило и нравилось. Всё во мне пело песню этого тёплого, золотого города, дышало чужими, но ставшими вдруг своими ритмами и хотелось кружиться и кружиться в танце, лёгком и древнем, как это город. Я любила всё. Радость и свет заполняли моё сердце и хотелось только длить и длить это состояние. Желая прикоснуться ко всему физически, я прошла и присела на большие тёплые каменные ступени перед площадью и слилась с другими людьми, уже сидевшими там и, как-то теперь близко и понятно, отдыхающими за неспешной беседой. Счастье переполняло меня и звало действовать, но уставшая подруга тяжело добрела до ступеней и  плюхнулась рядом и удивила-в ней ничего не случилось. Мне так хотелось поделиться, но уже наученная жизнью непониманием, я только потеребила её и попросила встать и сфотографировать меня на этих ступенях. Не допросилась. Пощёлкала сама площадь и мы пошли дальше. Шли мы по почти пустынным узким, мощёным камнем , таким же золотым улочкам. Каждый шаг радовал и торопил меня. Шли. Я, приплясывая и жалея всех ,а подруга, догоняя и раздражаясь. Ну вот так. Захотелось чьей-то руки в своей , понимающей и не получившейся, чтобы отдать, тем умножив свой свет. Отдать, но это тоже уже о другом. Шли мы к Стене плача. Плакать, правда, мне совсем не хотелось. Моё восторженное состояние продолжалось и, может быть хорошо, потому, что Стена плача услышалась во мне тоже светом. Как там плакала девушка, распластавшись и приникнув к ней всем телом. Подумалось, что такая стена есть в каждом, но только здесь она реализовалась этими тремя рядами каменной кладки. Плакать вместе. Вроде бы как твоя душевная боль делится-дробится на всех, умаляясь уже до терпимой и светлой. Мудро. Позитив нужен всем, но разве выплакаться нужно меньше. Выплакать, т.е. материализовать, и значит иметь возможность, наконец, похоронить это.Ну, вот так всё и было во мне, а вдруг в вас  оно созвучало тем же о том же..…
А сегодня там стреляют и убивают..и раньше стреляли  и убивали..не случилось значит с ними..