из сборников Золотые тернии, Тропы любви

* * *
Ты — грех и крах,
Ты — вьюжные объятья,
С тобой не быть, не жить, а бедовать...
Но все же готов несчастье обнимать я,
Беду кружить и горе целовать.

Ты  — лунный град,
Ты  — пепельная птица,
Узорный щит и каменный прилив...
Но я готов на боль облокотиться,
Холодный камень н; сердце взвалив.

Ты — звонкий дым,
Ты — смех трагичной маски,
Ты — пестрое томление в песках...
Но я готов дарить насмешкам ласки
И дымчатость голубить на руках.


Ты — резца и мраморные муки,
Ты — мой палач, помост, толпа и кровь...
Но я готов тянуть к страданьям руки...
Ты — мое горе.
Ты — моя любовь.

86 -... гг.
               

                * * *

Как недавно всё это было,
Когда был я тобою пьян...
Ты мне душу мою томила
Ароматами хвойных стран.
Жизнь казалась волшбой душистой,
И рекой по тиши лесной
Разливался твой голос чистый
Сквозь надтреснувший голос мой.
Пятна неба вверху качались,
Возвышая покой глуши,
И крылатые кони мчались
По сожженным степям души.

87 — ... гг.

СЕСТРЕ

От смешных колпаков и отбеленных штор
Пахло хлоркой, бинтами и йодом.
И скитались зрачки по халатам  сестер,
Спотыкаясь о бак с кислородом.

Я сестричку безмолвно просил: «Не покинь...»,
А она бирюзою глядела.
Я глотал и хлебал эту жгучую синь,
Согреваясь теплом ее тела.

И ладошку хватал - нет, я вовсе не трус,
Видно, просто сдурел от несчастий -
И в руках трепетал, словно бабочка, пульс
Из ее невесомых запястий.

А сейчас я готов ей глаза целовать
Лишь за то, что была она рядом -
Как ужасно тогда не хотел умирать
Под ее ослепительным взглядом.

Я не сын богачей, не потомок дельцов,
И вся грудь моя, сплошь - амбразура,
Но глядят на нее пять багровых рубцов
Из-под сердца, как стрелы амура...

1988 г.

               
                ВЕТЕР

Я ноябрь вдыхал, затаясь в анфиладе аллеи,
Где когда-то давно я тебя с поздней розою ждал.
За оградой резной одиноко скрипели качели,
Да негреющий луч по холодным скамейкам блуждал.

Отдаленным баском ровно полдень пробили куранты,
И тотчас по лицу стукнул ветер шальной головой.
Он с вершины ольхи золотые сорвал аксельбанты
И по корочке льда, хохоча, поволок за собой.

Всплески рыжей листвы до антенн залепили пространство
И куда-то неслись, то вздымаясь, то плавно скользя.
Я на ветер смотрел, и, прощая ему хулиганство,
От души сожалел, что мне с ним побрататься нельзя.

Он меня вдохновил- ведь природа всегда вдохновляет -
Но, некстати совсем, вспомнил я, как в такой же из дней
Наблюдал, как, смеясь, наглым ртом твои щёки терзает
Этот самый нахал - обезумевший ветер степей.

И тогда в пол-вселенной упала на плечи усталость -
Ветер бросил намек, мол, тут некого больше встречать...
И под вздох ноября мне, наверное, только осталось,
Как качелям, скрипеть, как лучу - бесприютно блуждать.

1988 г.

                * * *

Сливались пятна кровель
И стрекотал сверчок.
На твой античный профиль
Медвяный запах тек.

Далекий конский топот,
Как в необычных снах.
Горячий полушепот
И мята на губах.

С ума меня сводила
И ночь, и лебеда...
Я помню, это было.
Да, было - вот беда.

1989 г.


                * * *

И звезда, и сиянье НадМлечности,
И парение танце лебяжьего…
Сколько Света, Любви и Сердечности
В этом чистом и нежном адажио.

И дыханье мелодии стелется,
И дрожит по пространствам пульсация,
И, овитая звездами, светится
Гордой пластикой стройная грация.

2005 г.