Два танкиста в шоколаде

Хомяша не узнавал родной загаженной избы – стены в спешке завесили весёленькими ситцами, на пол не пожалели цветастых половиков, а древнюю печку обшили крашеной фанерой с голубями мира, в миг перелетевшими сюда со стенда передовиков соседнего колхоза. Старые фотки культурно оформили в новенькие рамки, «Благодарственное письмо» украсили георгиевскими ленточками, вокруг, как положено, портреты мудрых руководителей.

И самого его причепурили по высшему разряду – парикмахерка из райцентра соорудила моднявую стрижку, промыв перед тем башку в роднике, обильно смочила одеколоном с приятственным запахом. Он мечтательно принюхался: не, такого в жизни не пил!..
 
Поскрипывая новыми штиблетами, наш герой горделиво вышел во двор. Чистая рубаха приятно сидела на плечах, брючата в стрелочку и с иголочки создавали приподнятое настроение! Ба, а заместо ржавого тракторишки величаво застыл блемстящий «Кировец» с державным флажком над кабиною!..

- Фома Фомич, пора на политзанятия, - приставленный к нему попка в сером вертелся рядом, - Вы же понимаете, что приезд делегации из Чехии самое важное событие в нашей области! Да что там области, сколько корреспондентов аккредитовано!..
 
- Мил человек, дай с другом, побитым низашто,  свидеться, а опосля про политику втирай….  Да, и похлопочи, штоб медсестричку Люсю к нему определили!

По главному посаду, нещадно дымя, медленно полз огромный «Кировец» - Хомяша, как в молодые годы в дембельском линялом кителе с аксельбантами при параде, степенно с высоты здоровкался со сражёнными  наповал односельчанами: невероятно, чтобы недавний опойка так вознёсся над ними, будто приезжий столичный артист! А следом за Фомой плёлся джип сопровождения и микроавтобус с телевизионщиками, жадно снимавшими  героя-танкиста, а ныне передового механизатора – гордость могучей Отчизны!..

Главный очкарик в теле-бригаде тут же придумал бесплатно раздавать пожилым селянам (а молодые все давно в город укатили!) по мешку зерна: локти пускай грызут буржуи в Европах, как мы заботимся о простых тружениках! Правда, мешки быстро закончились, но нужные кадры сделаны с умом, не первый год лапшу на уши вешаем…

А деревня-то как преобразилась – плетни-заборы окрашены в бодрые тона, серые фасады изб обтянуты красочными тентами,  бурьян весь скошен, борозды на дороге срочно засыпают и асфальтируют. Даже столбы с гирляндами огней везде вкапывают – да будет свет! – ведь до того, считай, в темноте жили со времён царя-гороха.

Жаль, газ в дома никак не успеть подвести из ближней ветки газопровода, который давным-давно проложили на гнилой Запад – да подавятся сволочи, геи чёртовы, а русская глубинка потерпит, выдюжит! Тьфу, чтоб пусто было тем дерьмократам, у нас собственная гордость!..

- Ну, нету больше зерна! – весело отбивался от наседавших старух Хомяша, размахивая изувеченной рукой в даденной кожаной перчатке, - Вот, доложу начальству, так быстро выделят ишо! Я таперича – вона в каком почёте, броня крепка! – не то, что давеча!..

Зато в кадре юлой вертелась медсестра-толстушка – баловала деревенских дармовыми таблетками от поноса и гриппа, проверяла даже грязь под ногтями! Эх, мол, дедушка Егор, разводить глистов – позор!.. Пожалуйте срочно на процедуры ко мне в кабинет, только портянки поменяйте и в душе сполоснитесь. Как, душа нет и не бывало?!
 
- Ничего, ничего! – бодро потирал ручонки очкарик телевизионщик, - негатив уберём, продолжайте, Люсьен, работать с местным контингентом – нам в Париже рукоплескать будут!

В провонявшей йодом комнатушке при медпункте лежал на кушетке с забинтованной головизной Пашка-танкист. Временами бредил – сознание то покидало его, то внезапно возвращалось: то он гонял вороватых мужичков вокруг церквушки на танке,  то за ним самим гнался мальчишка-афганец с оторванной рукой и гранатой в зубах… Надоедливо кружились и жужжали мухи, комарьё настырно пёрло через щели в треснувшем оконном стекле. Дряхлый фельдшер гремел вёдрами у колодца, с грохотом брал дрова из дровенника…

- Виссарионыч, как мой друган? – важно спрыгнул с трактора Хомяша, - вона к тебе, ишо, помощница-сестрица – всё полегше будет управляться!.. Чай, уж седьмой десяток разменял-то?

- Обшибся  ты, паря, на семь годков, - прокряхтел поджарый фельдшер, крестя лобешник перед портретом Сталина при входе, - а бабу-помощницу энту не допущу в лазарет, покуда юбку срамную не переоденет да краску с рожи не соскребёт! Вишь, оглоеды, товарищ генералиссимус, напрочь страх-то потеряли, влепить бы по трёшечке без права заикнуться…. А ты, очкастый, зипун сымай – не по нашенски на ём накалякано!
 
Пришлось Люсе прям на месте разрез на юбке зашить и смелый вырез на пышной груди посредством булавок укрыть – сам режиссёр, снявши штатовскую куртяшку, закалывал и страстно так иногда туда зыркал, словно мартовский котяра. А ейный утренний хахаль, вертлявый Хмырь, злобно ревновал в отдалении за плетнём: ну, краля городская, морды, погодь, начищу обоим!!!