Каламбуры 2140

   Скатерть бранную скатали - на глазах ли, у скота ли!
   Всё поставили  на весы те. Вот опять лапши навесьте.

   А врал, что то был аврал. А в ралли, а врали и это при аврале.
   К ралли безразличны крали, но воры там все-всё крали.
   Проповедует мор та ли, в этом сальто-мортале.

   Продали сколько паст вам, на радость паствам.
   Мир угробят ради кала, вот заслуга радикала.

   Про роки не думают пророки.
   Кругозор, о, кругозор, это видно круг озёр.

   В юморе то быть уморе восклицать ему: - У, море!
   Ах, какой там юморок? Вызывает юмор рок.

   Лучше ль сделает вас крест, если босс такой воскрес?
   Вора тылы прикрывают воротилы.

   Не летит добро с крыс та, не летит добро с креста.
   Уж черна у искры стать, если хочет крысой стать.

   Вызваны искры и скрипачом,  но купить искры почём?
   Говорят, что искру той, взбили с дури и с крутой.

   И у старика уста река, спроси же спроси у стари ка!?
   Ну, не любят-то уста рыка и течёт-то слов уста река.
 
   Сверх устья река – риторика, видать плохо рыта  река.
   А весной река – истерика, прёт страшилище из Терека.

   По что нам, странно, от стран нести? Дни одни, лишь только, странности,
   И странно-странно нам труд нести через грубости и трудности.

   От прощения проще не ни я, упрощенья у прощения.
   Ах, какие восхищения вызвали у вас хищения!

   Как часы тик-тик, эра тика, это эры тик эротика.
   Побежал он голый сам, лишь прикрытый волосом.

   Он мычал под вола сам.  Диким страшным голосом.   
   Излучал он силу сам - объедался силосом.

   И распустится распутница, и заплачет тот раз путница.
   Вот она, да та страда лица, вот она, та жизнь страдалица.

   И, спорт или всё деньги испортили.
   Сошло в иглу мление – над человеком смех и глумление.

   Религии не вера, а агония, разжёг ненависти огонь ни я.
   А инквизиция, а гонения, разжёг мракобесия огонь не ни я.

   И вновь дом осел, как вселился новосел. 
   Я стар Инка я уже старинка.
                2140