Страницы войны. Трагедия на Ладоге

Страницы войны. Трагедии на Ладоге.

Для Ленинграда – Ладога, святое!
Озеро Ладожское в дни войны,
Листы истории нам вспомнить стоит,
Про дни войны узнать должны.

Во время страшной там блокады,
Связью было тогда с «Большой землёй:
По озеру тому тогда – «проходы»,
Там совершали баржи, корабли.

По Ладоге тогда на всех «плав-средствах»,
Там отправляли женщин и детей.
Больных и раненых, тогда всех вместе,
Из Ленинграда. Чтоб спасти людей.

Не нравилось это тогда фашистам,
За транспортом вели охоту, там.
И в ярости тогда уже нацисты,
Топили все гражданские суда.

Была трагичной судьба одной баржи,
«725» - номер, был её.
Что с ней произошло, то - было страшно,
Рассказ будет мой, ясно,  про неё.

Был сорок первый год. Сентябрь. Ночью.
Должны были там вывести людей.
Людей скопилось в тот день много очень,
Готовились к погрузке уже те.

Приказ был – погрузить на борт курсантов,
Но, люди уж заполнили баржу.
Тут жёны офицеров, их же дети,
Служащие  на палубе уж ждут.

На старой барже в общем насчитали,
Под полторы тысячи, всех людей.
И ко всему,  на палубе стояли,
Грузовики, станки.  Мешали, те.

И этой барже после предстояло,
До Новой Ладоги тогда доплыть.
Буксир «Орёл» уже к барже подали,
Чтобы её по озеру тащить.

И капитан «Орла» был Ерофеев,
Характер Ладоги, знаком ему.
Противился  рейсу.  В беду заверив.
Начальство не прислушалось к нему.

Погода днём там ясная светила,
Ветер  усилился к ночи потом.
Людей тогда на барже разместили,
В неосвещённом трюме, что был, там.

Ветер крепчал. Усилилась тут качка.
И люди не могли все там заснуть.
Тяжёлая им предстояла ночка,
Опаснейшим казался  тут всем путь.

Послышался тут, корпуса уж скрежет,
Затем люди услышали уже,
Там шум воды. Иллюминаторов, пониже,
И корпус начал течь этой баржи...

И некоторые уже пытались,
Тряпками эту течь всё же заткнуть.
Всем чем могли дыру ту затыкали,
В испуге все уже. Страх – потонуть.

А через полчаса тот корпус треснул,
И заливать трюм начала вода.
Почти рекой лилась уж повсеместно,
И началась тут паника тогда.

По дну трюма поплыли чемоданы,
Коробки, вещи разные, тогда.   
И люди бежать уже к люкам станут,
Центральный – закрыт с палубы был, там.

Образовались, ясно, сразу пробки,
Тут пассажиры требовали все,
Открыть центральный люк. Кричали громко,
А с палубы - ответ другой совсем.

«Мол, в целях маскировки, тот закрыли,
На палубе чтоб не было людей.
Открыть, конечно, вовремя забыли,
И в «сутолке», уж было, не до тех.

Некоторые вылезли наружу,
Где их уж как нарочно поджидал,
Неуправляемый  румпель тяжёлый,
Вращаться он на палубе тут стал.

Валил людей на палубу, обратно,
Кого-то уже за борт он кидал.
Тонули люди в Ладоге превратно,
Потом об этом кто-то вспоминал:

«Тот румпель был заляпан кровью,
На нём висели  чьи – то и мозги,
Мутило всех от вида, безусловно.
Смотреть на это люди не могли»

Но, вот начальство люк уже открыло,
Быстрее с него выход, стал, людей.
Детей и женщин первых выводили.
Спокойно всё сначала шло средь тех.

Часть офицеров и курсантов стали,
Откачку уже там вести  воды,
Ручную помпу, вёдра они взяли,
И с палубы сносило многих их.

Баржа уже всё глубже погружалась,
Кидали груз тяжёлый тут за борт.
А кто в воде уже тогда «купался»,
На дно шёл с тяжести одежды, тот.

За ними с баржи люди наблюдали,
И видели – одежда тянет к дну.
Снимать с себя одежду тут же стали,
Тяжёлую, и обувь ко всему.

Тогда воздух довольно был прохладным,
До плюс семи, было всего тогда.
И люди замерзали там нещадно,
Другие прыгали в одежде всё же там.

Один курсант, пловцом там был хорошим,
До берега решился вплавь  пойти,
Уверен был тот, что доплыть он сможет,
Раздевшись, ринулся за борт, чтоб плыть.

И вот в момент его уже не стало,
Через минуту -  он уж утонул,
Кого – то и под борт уж  засосало,
Кто-то от холода замёрз и шёл ко дну.

Военные тогда детей и женщин,
Решили успокоить уже тут,
Что катер им пришлют, скажут. Нас - ищут.
Что их всех точно тут уже спасут.

И вскоре точно уже показался,
Моторный катер. Виделся слегка.
Курсант один на рубку тут забрался,
И простынёй белой начал махать.

Но вот, большие волны были. Так же,
Погода ещё пасмурная тут,
Делали незаметной для них  баржу,
И среди  волн не видно было ту.

Чтобы привлечь уже к себе  вниманье,
Тут из винтовок стали все стрелять.
Но ветра шум, стёр все их, тут, старанья,
Шум выстрелов было не  разобрать.

И канонерская тут эта лодка,
Прошла тогда мимо баржи уже…
Та не заметила её  в проходке,
Уныние всех было на барже.

И вот, один из всех тут лейтенантов,
Поняв, что не спасти уже семью:
Жену, дочку двухлетнюю, тут кстати.
Решил  лишить жизни  семью свою.

Он военкому доложил об этом,
И на глазах уже, жены своей,
Дочь застрелил. Потом жену, вслед этим:
Потом  в себя пули пустил скорей.

И помешать ему тут не успели,
Молчали уже люди  все кругом.
А баржа та уже совсем осела;
На уровне воды палуба там.

Став нереальной уже буксировка,
Для катера «Орла» уже тогда,
Буксирный трос скинули в воду «ловко»,
«Орёл» вокруг баржи крутиться стал.

На бедствие баржи уже тут этой,
Отреагировали немцы, в раз.
Сначала - самолёт разведчик. Следом,
Другие подлетели тут как раз.

Бомбардировщики взялись за «дело»,
Скидывать бомбы стали на баржу,
А истребители расстреливать летели,
Из пулемётов. Кровь, рыданья. Жуть.

Бомбардировка  с этим ещё штормом,
В стихию страшную уже слились.
Добавился сюда и шум моторный,
Стрелять с винтовок люди тут взялись.

То ясно, результат не приносило,
Бомбы взрывались рядом уже тут.
Людей от этого волной сносило,
Рядом с баржой те начали тонуть.

Курсанты тут же в воду, ту, бросались,
Чтоб вытащить: и женщин и детей.
Отчаянно их всех спасти пытались,
Немало удалось вытащить тех.

Часть самолётов скоро улетела,
Вздохнули с облегчением все тут.
Порадоваться, правда, не успели,
Вернулись  самолёты. Вновь начнут.

Баржу с людьми бомбить тут  они стали,
Подумало часть пассажиров тут,
Что безопасней всё же им всем  станет,
В рубку шкиперскую, коль перейдут

Много людей тогда, в ту, набежало,
Усиливаться шторм вдвойне начнёт,
На баржу выше волны  набегали,
Чем самолёты  делали их тут.

И вот волна с ужасной уже силой,
Обрушилась тогда ж на рубку, ту,
Ещё волна пришла, рубку скосило…
И две ещё волны - её снесут.

И люди, что уже в ней находились,
Тут не успели ничего понять.
Их вместе с рубкой в море уносило,
И некого уже было спасать.

И люди тут тонули за секунды,
Ни криков, плача, даже - ничего.
И все погибли. От трагедий этих.
И за минуты – пусто. Никого.

Потом спасатели прийти «решили»,
Успели те спасти всего тогда,
Полтысячи всего лишь пассажиров,
С полутора  тысяч,  что было, там.

Таких утрат в войну было всё ж  много,
Обычное дело было в войну.
Доску памятную затем в итоге,
Уж, в Шлиссельбурге установят. Тут.

На ней  суда, что - тут тогда погибли,
На Ладоге тогда, в те дни  войны.
По баржам мало всё же данных было,
Но эту, роковую – знать должны.