В пустом особняке

В пустом особняке шаги распускаются
Чёрными маковыми лицами под каблуков ковровым шёпотом,
И портьеры грезят и гладят серо-пыльными руками
Тени, которые остались от кого-то –
В коридорах – прикованные памятью и временем
И выходящие порой из каминных глаз наружу –
В пустом особняке иногда встречаются демоны,
Вкушают в звонкости безвременья свой ужин –
Подносят друг другу лилии умершие на стебельных рапирах,
Отравленным стаккато ногтей пробегают по бокалам,
И рассказывают что-то о бесконечности мира,
Который раскрывается за их глазами в багровеющем и алом
Пламени, которое свивает тигровые хвосты
И катает по коридорам их вен огненные кольца –
И у каждого в пустоте сердца особняк застыл,
Полный теней, который однажды проснётся
И выглянет серостью тенистого бала из глаз,
И осветит фонарными вспышками улицы незримые,
И пройдут хороводы нездешних через зеркала,
На ходу поправляя пальцами масочного грима
Цветы пластмассовые на холодных остовах лиц –
Тоже пластмассовых – или из молочного фарфора,
Паутиной времени не тронутого – чёрный принц
Предводительствует им, и хрупкое стянуто горло
Заревом шарфа – в тон бледности – или же наоборот –
В тон закату и рассвету, перепутавшим перчатки в поднебесье –
И выходят из изъеденных веками и памятью гробов
Те, что умерли, чтобы еженощно воскреснуть –
Под луны белой облаткой в капризном рту
Ночи, качающей долгими кудрями и улыбки
Серебряной подвеской – и они бесконечно идут,
Не оставляя ни одной тени и улики,
Разрисовывая лица – кистями перчаток и ресниц,
И шаги поглощает ковровая река, затихая
Под каблуков кошачьими повадками – и принц
Выходит в черноту своих глаз – а за ним его стая,
Раскинувшая крылья и крылатые взгляды вознеся,
И мир вздыхает, полночью в грудь пронзённый,
И расцветает вокруг особняка вечный сад,
Испитый и прошитый черностебельными хищными розами.