У крыльца родного дома

I

Увижу белую тропинку
Во сне – и, осознав вину,
Уеду в отчую глубинку,
Вернее – кану в глубину.

Приветь, порог родной, как сына.
Не дай мне плакать, как в бреду.
Пусть будет снег знакомо сыпать
На липы старые в саду.

Сиротство детских дней прошедших...
И будет лаять старый пёс,
И грезить старенький скворечник
В серёжках матовых берёз.

Войду – как растревожу улей
В круженье окон дорогих,
Садов заснеженных и улиц
Под весью тополей нагих.

II

Здесь сохранилось дорогое
Тепло взаимного родства.
Я постучу в окно любое –
И... хватит ласки и тепла.

Друзья придут. Темнее лица
И грубоватее слова.
Но ты сумеешь насладиться
Приветом доброго родства.

Здесь мы сердцами не мелели
Над жуткой пропастью войны.
Мне люди душу отогрели,
И нету этому цены.

Мы не таили в сердце мести,
Любили – и за то мы пьём.
И песню, что сложили вместе,
Дай Бог нам, вместе допоём.

За рюмкой сядем, доброхоты,
Не пряча светлого лица:
Мы – беспризорники, сироты,
Родные люди до конца.

III

Ты с ними рос, не зазнавался,
В цехах трудился на износ,
Ведь хлеб непросто доставался
В краю послевоенных гроз.

Но вдовы нас не предавали,
(Одна в стране была война),
В беде сиротской не сдавали:
Беда одна и жизнь одна.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Веди меня страной огромной,
Но дай вернуться мне опять
И у крыльца родного дома
С друзьями малость постоять.

Перед любой бедой не струшу
В глубинке отчей стороны.
Здесь люди мне согрели душу,
А этому ведь нет цены.