Какая-то девочка

Какая-то девочка лежит в постели и ждёт,
Чёрные пальцы ветвей скребутся в сердце её,
Скребутся в сердце, ресницами царапают глаза –
Какая-то девочка входит в зрительный зал
Театра кукол, где распят арлекинный люд,
И где её эти куклы, наверное, убьют,
Вырвут живую душу из под крыльев рёбер,
Выпляшут жизнь её безвозвратно, чтобы
Вместо девочки с белым испитым лицом голубиным
Выйти на сцене иного, не кукольного мира –
И обрести голоса и венные ветви –
А девочка спит, убаюкана кукольной смертью –
Девочка скоро очнётся куклой безвольной–
И кто-то вздёрнет загривок за струны боли,
И поведёт по сцене в пенистом облаке
Девочку мёртвую, куклу гротескную, чтобы
Кто-то другой чернооким кинжалом отметил
Улицы города, вышил малиновой смертью
Окон решётки и серые вздохи фонтанов –
И обмахнулся жасминовой прядью тумана,
И разыграл как по нотам свой вальс инфернальный –
Кто-то, иной, кто приходит под звуки финальной
Арии куклы с уже перерезанным горлом –
Кто-то в костюме шута – и шутовски весёлый –
Но его сердце давно похоронено в вате,
В мятом картоне, в кукольном старом театре,
Где лежит девочка – синие губы на белом –
Та, что сыграть до конца свою роль не сумела –
Так, что упала тряпицей с оплавленных нитей,
И аплодировал вяло пресыщенный зритель,
А за спиной его тенью стоял некто алый,
И он смеялся – он вечно смеётся в финале –
Белые локоны – и истончённая кожа –
Девочке-кукле никто никогда не поможет,
Девочка кукла лежит на берете арены,
И чьи-то руки ломают стеблистые вены,
И чья-то жизнь возрождается из зазеркалья,
И кто-то в алом хохочет над этим финалом,
И серебрятся холодные белые кудри –
Девочка ждёт – но уже не дождётся утра.