Пойдут демоны в свою чёрную воскресную школу

А когда зазвонит в чёрной церкви разбитый серебряный колокол,
Нализавшийся крови ночной, как тигры из джунглей,
Пойдут мальчики-демоны в свою чёрную воскресную школу,
Подбрасывая на беломраморных ладонях глаза-угли,
Развевая волосами, в которые вплетаются распятья,
Давно осквернённые – и рвы, окружающие замки,
Где их души похоронены –
Девочки в багровых платьях,
Стекающих по фарфору тел артериальной кровью –
Не их, конечно же – демоническая кровь – чёрная,
И сделаны они из другого вещества, от глины отличного –
В каменных ладонях демоны несут птенцов воронов,
Школа открывается в полночь – хотя полночь вечная
В демоническом мире – и полнолуние безвременно,
И изнашивают сотни масок бледно-человеческих
По дороге в школу мальчики и девочки демоны,
А вернее – демоны-мальчики – так будет точно –
А ещё точнее – ни то, и ни другое абсолютно –
Демоны выходят из шакальих лакун хохота ночи
И отсчитывают жизнями чужими вязкие минуты,
Что тянутся по пальцам – точно мулине для вышивания –
И мнутся на ногтях, и распадаются на пепел –
И плавают чьи-то тела – точно лилии в ванне –
В серебряном ртутном пруду фамильного склепа,
Окружённого каменных апостолов бессмысленной преградой,
Которую огонь демонический сожжёт, точно солому –
Выходят из прорезей и раструбов демоны ада,
Маленькие демоны идут из адского дома –
На землю – там им учиться чему-то предназначено –
А чему – они сами пока что не знают –
И смотрят на этот мир мертволицые мальчики –
И одновременно – девочки с горючими глазами –
Истекающими пламенем на скул бритвы оточенные,
И клубится пламя – боа вокруг плеч скелетных –
Мальчики-девочки, вспоенные кровью ночи
Вместо молока – и игравшие в подземных склепах –
Опрокинувшие в чёрные глаза грозовое небо,
Прошившие венозное кружево дождём электричества –
И пальцы их забрасывают в мир заржавленный невод,
И губы омываются собственным пурпуровым величием –
Императорским – алая помада когтями барса
Ласкает город, в который они явились –
Демоны учатся прежде всего улыбаться –
И не только скелетам, лежащим в сырой могиле,
И не только алым кострам на площадях, где корчатся
Те, кто были в прошлой жизни жрецами единого,
И теперь их пытают демоны огненной ночью
Во славу своей сути и своего господина –
Те, что сжигали ведьм – пусть отведают варева
Своего – и сполна заплатят за свои добродетели –
Демоны улыбаются, глядя на всполохи кровавые,
Оставляющие на их лицах юного румянца отметины –
И шёлк их судьбы пенится по вечности безумием,
И голоса их звенят под куполом бездны –
Демоны все многократно уже умерли –
А потому убивать их уже бесполезно –
На белой коже терновник прогрызает дорогу,
Алыми кошками кровь нежится на веках –
А демоны проходят – и жрецы единого бога
Не способны отличить демона от человека –
И даже если они и отличат и судорожно перекрестятся –
Это ничем не поможет им, как ни печально –
За ними придут лунноглазые дети смерти,
Принеся их смерти в высоких бокалах хрустальных –
И предложат выпить им на брудершафт, улыбаясь –
И приникнут губами к их телам аскетическим –
А потом прокусят кожу змеиными зубами,
И забьётся тело в лихорадке святого электричества –
И стекут по шее и рукам багровые потёки,
И земля умастится сим благородным елеем,
А демоны-дети поправят пышные чёлки,
И их лица и манжеты будут молока белее –
И их руки и взгляды будут так младенчески  невинны –
Что никто, проходящий вскользь, ничуть не усомнится –
Это хрупкие ангелы с прерафаэлитской картины
Смотрят в снежный рай через искристые крылатые ресницы –
И вот-вот они взлетят в поднебесные парки, где будут
Витать в облачной сахарной вате и бряцать на арфах –
Потому что не понимают мимо идущие люди,
Что пахнет застарелой кровью благородный чёрный бархат,
Который маслянится, как шерсть ведьмовской чёрной кошки –
За кошек с инквизиторов демоны отдельно спросят –
И перья на беретах к голодному западу скошены –
Где вечные костры зажигает черногривая осень,
Безумная, как тысяча чертей, в изорванной одежде  –
В парике циркового клоуна, из цирка сбежавшего –
Зато она знает, что уже было прежде,
Пока время ещё не изогнулось пизанскими башнями –
Она в красном сюртуке, волчьими когтями изодранном,
Она варит в котле похлёбку из комет упавших и листьев  –
Демоны приходят к ней – и с ней они добрые –
И приносят ей подкрепиться человеческие жизни,
И осень их бросает в котёл – точно кукол вуду –
И танцует вокруг, раздирая ногтями ставни
На лице белоглазом – и демоны знают, что люди
В отличие о них, для иного мира не восстанут –
И если для демонов этот мир – лишь дорога в школу –
То люди в нём, возможно, заперты навечно, безнадёжно –
И демоны вшивают шипованный электрический голод
Под изнеженный бархат своей звёздно сияющей кожи –
И проходят мимо людей – а те, точно скамейки,
Врытые в парковые клумбы жестяными ногами –
И они не могут оторваться от собственного века,
И по существу ничего об этом мире не знают –
И не для них воскресная школа полуночная,
В которую шествует когорта юных  и нездешних,
Которые подкидывают на ладонях вороньи очи
И берут кровавыми губами багровые черешни,
Или сердца – иллюзии мир накрывают –
Почти удушая – а демонам этого и надо –
Долог, долог их путь до чёрного запертого храма,
Долог, долог их путь до родного огненного ада –
Но рано или поздно им всё-таки вернуться удастся –
Тем, что заблудились на земле, как дети в подземелье –
Тех, кого не удалось за много сотен инкарнаций
Сделать хоть немного добрее и немного белее –
Чёрные вороны выклевали звёзды благие
И оставили те, что демонам дорогу осветят –
И идут по дорогам те, чьё проклято имя,
И кто учится в школе искусствам темноты и смерти –
Некромантии и адских плясок на кладбищенских престолах,
Где в цыганских одеяниях кружит хоровод пустоглазый –
Демоны многому научатся в своей воскресной школе –
Демоны изучат все виды демонической заразы,
Все лики свои пересчитают и перечислят,
Все имена запишут в тетрадях ученических,
И воцарятся в человеческих душах и мыслях
Их бессмертные и непобедимые тёмные величества –
И восстанут из склепов мертвецы их верными слугами –
Недаром они прилежно изучают некромантию –
И мир пойдёт по иному карусельному кругу,
И демоны наденут свои выпускные мантии
И чёрные шапочки – и выдадут им дипломы –
О том, что они отучились все великолепно –
И придёт за ними некий чудовищный омен
Из запрятанного где-то под землёй глубочайшего склепа,
И раскроет цветы и шипы этот куст неназываемый,
У которого на каждом лепестке – тигриные пасти –
И пропоют демоны чёрное долгое «Амен»,
Протягивая небу в крови омоченные пальцы –
В чаше, поставленной возле храмового входа,
Над которой горгулья сидит и смотрит неотрывно –
Демоны – это те, кто обрели свободу
В этой сатанинско-божественной вселенской паутине,
Демоны – это те, что вырвались вулканами
Из подземного лона, которое их сковало,
И проросли по вселенной цветами алыми,
И сердце каждого было звёздно и ало –
И билось – и бьётся – пульсируя дробью бесконечности
На барабане чёрной дыры космоса –
Людям в этом мире давно уже делать нечего –
Демоны выкурят их жизни, словно папиросы,
И воцарятся на планетарных тронах,
И наденут перчатки рек на холодные руки,
И будет мир биться сердцем по их законам,
Вертясь игрушкой в их карусельном круге –
И люди истают, как снег по весне – но только –
Будет эта весна больше на осень похожа –
А пока дети-демоны идут в воскресную школу,
И сияет млечным путём их белая кожа –
И чёрный храм возвышается в каждом взгляде
Маленького демона, маленького дьявола вечности,
И они приносят ароматы родного ада –
Походя – в этот мир, пока человеческий –
И мурлычут шаги их по ступеням измерений – пантерами,
С глазами цвета абсента и ихора болотного –
И храм их ждёт, щетинится шпилями-химерами,
И принимает в объятия чёрный кто-то
Этих детей – пришедших, наконец, учиться –
И познавать себя в грозовом угаре –
И улыбаются сквозь их чернильные ресницы
Фиолетовые луны людских безудержных кошмаров,
И оправляют они перепонки манжетные,
И летучими мышами развеваются их волосы и взгляды –
А луна с этой ночи будет чёрно-фиолетовой,
Потому что пришли учиться в этот мир дети ада.