Деревня Бочкарёвка

(Бежал  бродяга...)

Пока писал я о  судьбе,
О внутренней гармонии,
Вдруг вспомнил, как играл в избе
Мой дядя на гармонии.

Он так растягивал меха,
Аж стёкла в окнах дзенькали,
Летели звонкие верха
Над спящей деревенькою.

Надрывно вторили басы
Трагической мелодии,
И даже старые часы
В такт стали тикать вроде бы.

Бродяга с каторги бежал
Тропой звериной узкою…
Мне дядя душу в клочья рвал
Стариной  песней русскою.

Лежал покойник на столе,
Огарок  в блюдце плавился.
Ещё не ведали в  селе,
Что дедушка  представился.

Ах, каторжанская страна,
Ах, лагерная Отчина,
Готова ты воздать сполна
Напильником заточенным!

И я, затихнув на печи,
Глядел глазами сонными,
Как собирают в путь в ночи
Былого заключённого.

В  бушлате ещё лагерном
Молчит и не шевелится -
Вернулся  дед в полста шестом,
Но не прожил и месяца.

И я, пяти неполных лет,
Всё помню без изъятия,
Как уходил из жизни дед
Под слёзы и проклятия.

И только дядя Тимофей
Не матерился горестно,
А рвал гармонией своей
Нам души вкупе с совестью.

Бродяга вышел на Байкал
И в бочке плыть наладился…
Я горше песни не слыхал
С тех пор,  как дед представился.

Поёт  родная сторона
Сегодня песни разные,
Но вот судьба её видна
Лишь  в этих песнях  каторжных.

«Умру, в чужой земле зароют,
Заплачет маменька моя» -
В стране меняются герои,
Но песен их не знаю я…