Филиал на земле преисподней

Филиал на земле преисподней
Открывает глаза голодные –
Поднимает чёрные шторы
Антрацитовый замок, чтобы
По лучам, по лунным дорогам,
В стороне от людского бога
Приходили на землю чёрные
Красноглазые люди-вороны –
Приходили не люди вовсе –
Белоснежные лица-трости –
И такие же трости – ритмы
Отбивают – по хмурым плитам,
Где под синим венозным ветром
Похоронены души смертных –
Никому не нужные души,
Храм волками давно разрушен,
И алтарь осквернён шакалами,
И пронзён сотни раз кинжалами
Чёрный бархат, где кто-то пролил
Алый бархат крови – внутри
Храма сердце чьё-то измучено
И проколото теми сучьями,
Что зрачками смотрят неумолчно
На пустые пыльные улицы,
Где скитается ветер, крашеный
В синий цвет, выпивая чашами
Из кого-то или чего-то –
Из рассвета или аорты –
По губам алой розой – копоть –
Засыхает – во храме плоти
Служат куклы с битыми лбами,
Приглашая монахинь-ламий
Из алтарной чащи терновой
Выходить, причащаться снова
Тем запретным, неизъяснимым,
Что стекает по лицам – гримом
И камелии губ узорит –
И уходят по чёрным взорам
Куклы, за руки взявшись – вглубь.
И во храме огненных губ
Зазвенит колокольным звоном
Жажда жадная – время оно
Приближается – храм открыт –
Нарисован на пальцах – ритм –
Нарисован на храме – крест
Перевёрнутый – и волк ест
Чьё-то сердце в глухом пределе –
Свечи сердца давно сгорели –
И уходит вся жизнь в ковры –
Багровеющие – и ритм
Чьей-то трости всё отчисляет
Пульсы смертных – и мир часами
Застывает на грани острой –
И смеются чёрные сёстры
В воронёных платках, с губами
И глазами – бессмертных ламий –
И кружит, как пунцовый снег,
Или пепел – их вечный смех.