Экспертный обзор. Михаил Свищёв. Сентябрь-2015

Про то, что не вошло, говорить не буду, объяснять, чем понравилось, куда конструктивнее. Скажу только, что стих, где фабричные трубы сравнивались с «сигарами Бога», не вошел сюда именно из-за этих самых сигар, а точнее, из-за того, что таких сигар там оказалось слишком много. Поздно уже такие метафоры прикуривать, после «плавок-то Бога». Поздно и ненужно. А в остальном скажу следующее.


ГРИМО «Стансы из детства»
http://www.stihi.ru/2014/08/22/3013 номинатор Александр Фральцов

                родом из детства

Под утро проснешься в холодном поту
блестящий, как спинка минтая,
сухую наличность под паспарту
лоскутным ладонью катая.
Пытаешься опытным слухом вобрать
пустоты и смыслы объема
и площади женщины с именем мать,
в рассвет уходящую звездную рать
и запахи нового дома.
«Мой Августин» тикает мина внутри
грудины и время – без месяца три.

Ты слышишь, как примус горит со стыда
от мата соседки-весталки,
как брызжет стыдливо сковорода
слюною на груди Наталки.
Ты видишь, как весело тени жуют
фитиль керосиновой лампы,
чужого пространства натянутый жгут,
бинарной реальности тлеющий трут,
исход монолога у рампы:
мне быть иль не быть – пятьдесят без пяти –
La rose malade Ролана Пети.

Прозрачным под утро забудешься сном
в хвосте неуклюжей кометы,
и снится задумчивый розовый сом,
и справа – Варрава раздетый
до самой иглы в середине яйца,
до беглого зайца, до утки,
живущей в рабочем портфеле отца;
конец возвратился в начало конца,
и время – без вечности сутки.

Янтарный растет на горе виноград,
и ты каждой ягоде в пригоршне рад…

Действительно, «Янтарный растет на горе виноград, и ты каждой ягоде в пригоршне рад…» - что ни ягода в этом стихе, то новая радость. То «весело тени жуют фитиль керосиновой лампы», то «Мой Августин» тикает мина внутри», а то и вовсе «брызжет стыдливо сковорода слюною на груди Наталки». Да, все эти образы связаны между собой не прочнее, чем ягоды в виноградной грозди, но имя этой лозе – жизнь, и урожай, собранный автором, достаточно весом.


У ВЭЙ «Синдром молчания»
http://www.stihi.ru/2015/07/13/2787 номинатор Александр Фральцов

Вспоминается всё не то:
сны из детства, дорога на кладбище,
бревношкурый бабулин дом,
бывший город и бывшая. Та ещё.

И в итоге сидишь тишком
в щедрой на дух и байки компании,
ни о чём молчишь, ни о ком,
умный вид придавая молчанием.

Видно, дедова масть во мне –
находить в безголосом прибежище.
Только дед молчал о войне,
а моё молчание немощно.

Поскольку стихи анонимной подборки были непривычно под номерами*, по началу принимал все работы за единый цикл – причем что-то действительно складывалось, а что-то поражало несовместимостью… Это шло вторым после уже мной упомянутого, и они неожиданно «сложились», несмотря на то, что у авторов такой задумки и быть не могло. После почти мандельштамовской амплитуды лирики и деталей – почти эпитафия. После мастерского плетения словес – почти «наивное искусство». Но концовка объединяет. Потому что тоже про жизнь, только как бы в статике. В послесловии. Потому что нам действительно бывает нечего сказать о жизни по очень разным причинам.


ГЕННАДИЙ АКИМОВ «Боязнь сна»
http://www.stihi.ru/2014/04/09/5790 отборочный тур для резидентов БЛК

Кошкина колыбель, призрачная кровать,
вытянешь руку впотьмах - чьи-то холодные пальцы...
иногда я смертельно боюсь засыпать,
иногда боюсь просыпаться.

Омут бурлящий притягивает глубиной,
по слухам, на дне живёт плотоядный камень.
Кто там играет на дудочке в чаще ночной,
кто заплетает траву на лужайках кругами?

Катится белое яблочко - через поля, сады,
через мохнатый лес, вдаль, где речная пойма.
Чуть зависая в воздухе, следуешь позади,
вновь околдован и пойман.

За ночь успеешь сменить несколько разных кож,
и по болоту, и по карнизу пройдёшься.
Закрывая глаза, не знаешь, куда попадёшь,
хуже того - неизвестно, куда вернёшься,

проснувшись. Утром в тревоге зовёшь: "Света, ну где ты? Свет!",
перебираешь бесцельно кучку помятых тряпок:
платье, чулки, бельё... а подруги нет -
лишь на полу следы лягушачьих лапок.

Первые же два слова отсылают к Курту Воннегуту «Колыбель для кошки». Сон и явь действительно могут по очереди пугать «постороннего наблюдателя» - каждая в свой срок. Концовка неожиданна в своей мнимой банальности. Но «следовать позади» - это, как не верти, в сущности всё, что нам в таких сложных случаях остается. У автора, по крайней мере, это получилось на протяжении почти всех пяти четверостиший.


АНДРЕЙ МАРТЫНОВ СЛОВО «на потолке от абажура круг»
http://www.stihi.ru/2014/11/07/3645 номинатор Зиновий Антонов

на потолке от абажура круг
по телеку концерт и пьеху кажут
потом все выпьют чаю и уснут
но часовые родины на страже

густеет в окнах ночь как баклажан
а детский взор во тьме пугливо шарит
враждебный мрак и космос жуткий там
и бога нет и только лишь гагарин

во всех пределах мира знаменит
летает там с улыбкой неизменной
и темнота уже не так страшит
когда есть близкий кто-то во вселенной

Да, если не видно Бога, пусть там будет хотя бы Гагарин. Важен не масштаб – важна близость. Как не странно, именно эта формула мастерски объединяет в данном случае обоих хранителей вселенной. И жизнь ребёнка, вверенного под их опеку.


ИГОРЬ МУХАНОВ «Хмель - матрос сухогрузного лета...»
http://www.stihi.ru/2015/01/23/8240 номинатор Андрей Моисеев

Золотится у дома карета –
сколотили сарай в этот год!
Хмель – матрос сухогрузного лета –
по верёвке на крышу ползёт.
Повезёт ему веткой шершавой
до конька доползти или нет?
Я болею душой за державу,
у которой правительство – свет.

Через месяц обнял, как сестрицу,
на пригреве чернявку-трубу…
В этом стареньком доме мне спится,
как царевне в хрустальном гробу.
Потому что смотрю я неловко,
утром выйдя, на твой огород,
потому что по лунной верёвке
хмель упрямый на небо ползёт.

Мощный пейзаж. Вангоговской какой-то силы. И его же физически ощутимого тепла. Не думал, что хмель сегодня может дать такую почву для разговора. А вот поди ж ты!


РОЗА БЕРНШТАЙН «долго ли, скоро ли»
http://www.stihi.ru/2015/07/14/493 квота Алёны Рычковой за редактирование отборочного тура

красавица статная Марина, брови соболиные, русая коса до пояса,  глаза синее синего
родила ему, любимому
Ивана, Петра, Варвару, Людмилу и Тишеньку
а в войну, покуда  отец-горемыка гнал врага до Берлина, забрала деток дизентерия
всех  до единого
выла Марина белугою, землю рыла руками белыми, билась головою о кресты деревянные
кляла весь свет и на чем свет стоит,  кляла
не пережила она, но  выжила
вернулся домой  солдат, на каждое ранение родина выдала по ордену
хотел жене в глаза посмотреть, да не смог – она их выплакала
хлопнул он калиткой и пошел ненужным со двора пустого, куда ноги понесли
шел дорогою пыльною, ордена срывал, кидал на обочину со словами:
это за Ванечку, это за Петеньку, за Вареньку, за Людоньку, а это за Тихона – сына моего

долго ли, скоро ли, а года шли
высмотрел он на веселье хохотушку  Веронику-смугляночку
как она кудрями встряхнет,  песню звонче подруг запоет,  в пляс пустится
звенит  монисто-безделица…  а сердце его радуется
Вероника была у своего отца шестнадцатой
отдал отец  ее сватам за ради Бога, да за хозяйство крепкое
не глядел, что за старого
родила Вера ему,  мужу своему,  дочерей - Александру, Валентину
а после родила она ему, уже любимому, сына – Витеньку

скоро года шли
родили дети внуков ему -
Дмитрия, Святослава, Наталью, Елену, Ксению и Настеньку

а когда вышли года
лежал он болезнью  скованный,  старик, волосы света лунного
шептал беззвучно одному ему понятное - счет на пальцах вел
один два три… на девятом останавливался
силился, силился и никак ему что-то не ладилось
на Веру смотрит, взглядом просит:
помоги!
думала Вера день,  другой,  как поняла тот счет - расплакалась
села рядом с ним, пальчики ему загибает, сама приговаривает:

Александра, Валентина, Виктор, Дмитрий, Святослав, Наталья, Елена, Ксения
а девятой имя дали как у моей матери,  вспомнил?  Настенька,  звать ее
Настенька…

                Царствие Небесное рабу Божьему Илье Демьяновичу
                упокой Господи души невинных и грешных
                и дай здоровья ныне живущим

Очень трудно хвалить это стихотворение. Наверное, все равно что хвалить «всамделешнюю» чужую закончившуюся жизнь со всеми ее подробностями, порой неловкими для постороннего уха и глаза, но такими правдивыми и верными в самом главном, последнем смысле слова, что становится не по себе. Спасибо автору.

Ваш МС


----------------
* стихотворения предоставлялись на экспертизу анонимно, под номерами. При публикации обзора были восстановлены полные ссылки на них, взятые из лонг-листа.