Шёл старик по дороге... Гл - 10

Совместное с Бирюковой Еа.
 

      Гл – 10.

Коля сундук на тележке
в комнату еле вкатил.

— Стар становлюсь, а прежде
было в избытке сил. 
Будем знакомы, – Коля.
Геологи мы с женой.
Выбрали эту долю
ради удачи одной.
Не просто нашли, не сразу, –
кланяться недрам должны.
Новых богатств запасы
родине ох как нужны!.. —

— Я – Александр, сановник.
Жалко ваших трудов,
горьки, низки, как терновник,
ручаться за это готов… —

— Вот уж не стоит об этом!
Баньку будем топить.
Движется к осени лето,
трудно здесь будет жить.
Вы то откуда сами? —

— Столица. Родом – отсель.
Пленился родными местами,
закончив судьбы карусель.
Решил, что с меня довольно
склочной Европы той.
Остался один невольно,
вернулся на свой постой. —

… Банька прибавила силы.
После за дружным столом
пели, смеялись, шутили, –
радостью полнился дом.

Вскрыли сундук, – о, боже!.. –
Масла кедрового тьма:
банки, бутыли, – похоже,
царские здесь закрома.

— Будете с этим лекарством
жить и беды не знать!          
Здоровье – наше богатство!
Верно я мыслю, мать? –
Льнула Тамара к Любе. –
Спасибо тебе за всё!
Ну-ка, представься в шубе,
Коля сейчас принесёт. —

Коля быстро за двери
выскочил, и через миг
вносит подарок.
                — Не верю! –
Вырвался Любин крик. –
Боже, да я царица!
И не мечтала о том, –
шуба из соболя!.. Снится
это во сне голубом! —

Бережно влезла в шубу,
слёзы текли по щекам…
И не узнали Любу, –
жизни царской строка!


 *  *  *
...Радости нет в разлуке, –
грустной она была.
Любы и Саши руки
будто бы два крыла
ветру махали грустно,
радость унесшему ввысь.
Было на сердце пусто,
быта терялся смысл.

Перед отлётом самым,
деду глядя в глаза,
Тома ему сказала:
— Скоро вернёмся назад.
Ты не грусти, дедуля,
с мамой не пропадёшь!
Кончилась в жизни буря,
вновь не остудит дождь!.. —

Эти слова тревогой
в сердце отозвались:
«Сказано мало. Но много
ставит вопросов жизнь. –
Пусть объяснит Любаша…»
Обнял за плечи её:

— Что же, пойдём, милаша,
в ветхое наше жильё.
Больно мне как-то стало,
будто родня я им.
Тома со мной держалась,
словно с отцом своим.
И объясни сердечно
кто тебе Тома, – дочь?.. —

— Всё объясню, конечно,
можешь мне в том помочь. —

Внутрь зашли понуро.
Холодно стало в избе,
ветер запел угрюмо
песню свою в трубе.
Шубу надев на плечи,
руки сложив на грудь,
Люба села у печки
и побледнела чуть-чуть.

—Грустное дело было,
словно в кошмарном сне.
Помнить его постыло,
мне – тяжелей вдвойне…   


         Продолжение: http://www.stihi.ru/2015/10/14/11444