Уж лучше б был я безголосым...

Уж лучше б был я безголосым
И сохранил наив в груди,
Чем перемучивать вопросы
Неотболевшей старины.

Столь злонасущные – что дальше
Не сдвинуть шаг – уж так страшна
Ухмылка дня, старушка фальши…
Ах, жизнь, куда же ты пошла?

Русский Авось сопровождает
Почти уж иностранку – речь.
И не дрова уже сгорают,
А хлебом дышащая печь.

Великий  - общий – крематорий,
Кто жарит дух, кто кошелёк.
В контексте нынешний историй
Стал оборотнем наш браток.

Совсем иные вдруг понятья
Вложились в вечные слова.
Но не исхлёбаны проклятья,
Хотя пробита голова.

И вот смотри на эту дуру,
И плачь по ней, Иван-дурак.
Уже сорвали с тебя шкуру
На  новый славный русский флаг.

Да полумёртвый ищешь совесть
В шныряющей вокруг шпане.
Гуляй по полю, наша повесть
О старом хлебе и вине!

Продана честь. Протухло право.
Дитё родится неживым.
Не вся повыпита отрава.
Как стать слепцом глухонемым?

О, горький стыд, пустые раны, -
Сгнило отцовское добро.
Истец   извечной русской драмы –
Заколоти моё окно!

Уже давно превыше слова
Ценю я чистый плач детей.
В нём слышен плач Самого Бога.
Они похожи на людей.

Ангел неведенья витает
И вьёт меж нас живую нить:
Дитёныш  верит: старость знает
Как жизнь-злочастье пережить.

И сеет дед святые сказки
На чистые поля – умы:
- Это вам Божии указки
В учебнике новейшей тьмы. -

Тысячеликое паскудство
Перерешает их шаги.
И поп-дешёвое искусство
Взорвёт весенние мозги.

Что будет – то уже бывало.
Магический не рвётся круг.
Плюнь, и накинь мне покрывало
На совесть, Господи, мой друг…

2004