Мой закадыка

Есть у меня закадыка один.
Хочу про него вам поведать.
Не карлик он, в общем, не исполин,
А так среднячок-непоседа.

Весёлый такой, себе на уме.
Он редко когда дует губы.
В юности побыл в немецкой тюрьме,
И звали тогда его «Чубом».

Дар у него выходить из воды
Сухим и задорным гусарам –
Дел на него заводимых пуды,
А сел только раз он на нары.

В те давние годы был он гроза
Для всех бандерлогов окрестных.
Модник первейший был и егоза,
И бабник к тому же известный.

Теперь он степенный. Он семьянин.
И чуб его вьющийся выпал.
Время прибавило малость морщин,
Да нет в нём, как в юности, скрипа.

Жизнь изменилась… другим стал уклад,
Однако он всё же чудачит,
Желая пусть даже и наугад
Поймать свою птицу удачи.

Я умиляюсь его ассорти
В особенности интересов.
К примеру, задаче: в почве найти
Старинности ценного веса.

Он для того инструмент приобрёл –
Как пикнет, ведутся раскопки.
Судьба ж не спешит задрать свой подол…
Всё чаще находятся пробки.

А раньше хотел он золото мыть
В дремучих просторах Сибири.
Пока ещё здесь, но может и быть
Он поиски счастья расширит.

Не то что бы он большой фантазёр,
Каких миллион в подворотни,
Просто работа не весь кругозор.
И, кстати, он истый работник.

Кроме работы питомник на нём,
В котором плодятся овчарки.
Впрягся он в мысли упёртым конём
Поднять их советскую марку.

Этот питомник почти что с нуля
Он вынул из пыли и грязи.
Что-то строгая и что-то пиля,
Подстроил его и подмазал.

Конечно же там отнюдь не дворец…
Брусчатка положена криво,
В доме страдает хребет и крестец,
Но это всё для креатива.

Много весёлого можно открыть
Ещё о моём закадыке,
Да хватит, пожалуй, лясы точить,
Ища рифмования стыки.

Добавлю я лишь в последней строфе:
Люблю его братской любовью.
Желаю, чтоб трезвый и подшофе
Он только копил бы здоровье.