Я З Ы К

Хоть и не пользуются спросом мои мининовеллы, а, всё-таки, повешу ещё одну из цикла. Куда же мне их девать, раз они написаны? Кому любопытно, первая тут же висит, ниже. "Резинка" называется. Вот вторая.

Я З Ы К

…И откуда у меня такая скорость на сочинение разных проделок бралась? Сама я, как мама говорила, «копёха», бабушка и вовсе "ростопша" меня называла, а вот на шкоды искусные резва я была до полного собственного изумления. Однажды братик мой младший, Андрюша, от моей шоколадки целых три кубика отъел. А я шоколадку любимую на ночь берегла, чтобы плавить по квадратику во рту и сны сладкие снить. Разозлилась я, а братик не признается, что это его рук, то есть зуб…зубов дело. Но я-то вижу: маленькие зубки на шоколадке отпечатались, человеческие. У бабушки - рот большой, а зубы-то уже в стакане спят, кошка Дуська шоколадом и вовсе пренебрегает, я её угощала - убедилась. И зубки у Дуськи другие следы бы на шоколадке оставили. Точечки, а не полоски. Утром отправила нас бабушка гулять. А ящик почтовый, алюминиевый, на калитку приколоченный, инеем покрылся. Вот я внезапно для самой себя и говорю братику:
- Смотри какой сахарок сладенький. Давай его слижем: половину ты, половину я!
Мне тогда уже 9 лет было, а Андрюше всего 5. Он обрадовался да язык к ящику и припечатал! Чтобы ему больше «сахарку» досталось. Я и вскрикнуть не успела. Смотрю, а язык у братика из розового синим становится, там, где к ящику-то прилип. Андрюша хотел закричать - никак, громко зарыдать, чтоб услышали - тоже никак! Стоит, мычит и слезами в сугробе дырки выжигает. Я сначала за него реветь принялась, а потом смотрю, там, где Андрюша язык пытается отодрать, половина языка на ящике остаётся.
- Не отдирай, кричу ему, не отдирай. Без языка останешься! Стой, говорю тут, а я чайник с кипятком принесу, полью на язык, он и отклеится!
От такой перспективы Андрюша взревел и дёрнул язык со всей мочи… На алюминиевом белом ящике остался розовый контур, покрытый инеем… А потом он и вовсе чёрным стал. Ужас.
Мы как домой пришли, я Андрюше всю шоколадку отдала, а он её и есть-то не мог. Положил на тумбочку. Я видела, что она там лежит, но в этот день даже смотреть на неё не хотелось. Тошнить начинало. Это совесть во мне проснулась, так мама потом говорила.

На фото: рисунок дочери Юлии (из блокнота для записей)