Осенние игры индейцев...

1. Без фабулы



День просветлел. Ушёл тяжёлый дождь
недоброго осеннего разлива.
И синий взор метнул индейский вождь
сквозь листья клёна и косицы ивы.
И странно - вновь на сердце у меня
не поздних лет потери и разлуки,
но давних игр ребячья беготня -
из ясеневых веток копья, луки...

И полон предвкушением побед,
молниеносных и неоспоримых,
день счастья, золотистый на просвет, -
без чисел отрицательных и мнимых.
Без имени, без даты, без примет,
без фабулы какой-либо особой,
он светит мне вовсю так много лет,
как будто он и я - бессмертны оба...




2. Тони
и волшебные двери



В ямке пенала и никель, и медь
перебирают школярские пальцы.
Надо хотя бы за кошкой успеть,
чтобы сварганить похлёбку из зайца.
Надо впервые мне рубль наскрести,
чтобы купить эту книжку в картоне:
речь о волшебной двери. Пропусти,
давняя дверца — мечтателя Тони

в нынешний, чуть постаревший мой дом!
Мне было семь, а ему было восемь.
Через полвека мне шепчут о нём -
дух тех страниц, та индейская осень...
Шорох листов - словно отзвук судьбы,
над камертоном сентябрьские ноты,
жёлто-багряные всхолмий горбы,
воздух над синью озёрной губы,
замерших ос пустотелые соты...




3.


Клёкот дворовых команчей
в жёлтых листах дрожал.
Что ж ты в окне, мой мальчик,
скрипку к плечу прижал?
Тополь пылал у школы
за отворённым окном...
То ли грустит виола
под паутинным смычком?

То ли звучит, витая,
кроткий клавир листвы,
в нотах далёкой стаи
звукопись синевы?
То ли теплынью с улиц
музыка и судьба
губ и ресниц коснулись,
ясного детского лба?

Клич со двора всё выше -
дичь могикан остра.
Скажут глаза неслышно:
"Осень - моя сестра..."
Племя проскачет лихо
вдоль острия ножа.
Выдохнут губы тихо:
"Скрипка - моя душа..."