Ещё немного тут о Джуне

Ещё немного тут о Джуне.

Ушла из жизни Джуна  наша,
«Легенда – женщина»  она!
Как маг, и чародей та, даже,
Талантами – наделена.

Целительница и астролог,
Художница, актриса, та.
И поэтесса, врач же строгий,
Такой знали её всегда.

И президент международных,
Да, академий разных, там:
Альтернативных  уже,  разных,
Разросшихся уже тогда.

Натура яркая - та, Джуна,
И самобытная,  к тому ж.
И темперамент так же, оной,
Как дополнение  к тому.

Себя ж царицей ассирийской,
Она недаром назвала.
Не королевой же английской,
На самом деле та была.

Спасшая жизнь, здоровье многим,
Став популярной средь людей,
О ней ходило слухов много,
Невероятных  так же, тех.

Она ж сама в том «виновата»,
Способствовав, тому уже.
Раз в интервью  женщина эта,
«Странности» говорить решит.

А жизнь её была - сверх  яркой,
И - нестандартной ко всему.
И – противоречивой,  всякой,
Как и она сама, к тому ж.

Её загадки окружали
С рождения, её, самой.
С детства людей  та поражала,
Все удивлялись ей, такой.

В анкетных данных записали:
«Евгения Ювашевна –
Сардис. Потом - Давиташвили,
По мужу уж стала она.

Та, родилась в «сорок девятом»,
В селе Урмия. Там жила.
И, в Краснодарском крае, это,
Оттуда и семья была.

Мать девочки была казачкой.
Отец же – эмигрантом был.
Он - из Ирана. Это точно,
Женился тут, край полюбил.

Но, в интервью заявит Джуна:
«С станицы Ассирийской, та,
Что на Кубани, славной оной,
Частенько, мол, бываю там.

Но, нет станицы  Ассирийской,
Село Урмия только есть.
Да, там же есть и ассирийцы,
С Месопотамии. С тех мест.

По утверждению той Джуны,
Был – прорицателем отец.
Будущее предсказать мог он,
Про бабушка, той - молодец.

Она целительницей слыла,
И отвести она могла,
Беду любую. Была сила.
То свойство Джуне  «отдала».

И в детстве проявились, даже,
Способности уже её.
Землетрясенье предскажет,
За дни, как то, произойдёт.

Могла, взглянув на человека,
Сказать, что с ним произойдёт.
С опаской относились, некой,
Люди. «Шиддой»  звали её.
 
И то, что с ней случилось в детстве,
Как «чудом, то, не назовёшь.
Об этом рассказала, честно,
Уже и тут странность найдёшь.

«Много детей, нас, в семье было,
Мне ж  «досаждал» мой младший брат.
Ему да года лишь «пробило»,
И мне смотреть за ним велят.

А мне играть бежать хотелось,
Но, что поделаешь, ведь брат.
Однажды с ним  пошла по делу,
И на руках несла назад.

Мимо колодца проходила,
И чья - то сила, вдруг, его,
Вырвала с рук. И эта ж сила,
Швырнёт в колодец, тут, того.

И я нырнула вслед за братом,
Колодец неглубоким был.
Но, с очень узкой дыркой этой,
Мне ж повернуться, нет там сил.

Вытолкнула ногами брата,
Сама ж - выбраться не могу.
Сколь там была - не знаю это,
В ушах стоял какой-то гул.

Брат побежал скорей за мамой,
Но, ничего сказать не мог.
И побежал к колодцу прямо,
И мать за ним со всех тут ног.

Мать поняла, что я в колодце,
Упала в обморок она.
Тут старший брат – уже найдётся,
Он то и вытащил меня.

Что удивительно тут было,
В лёгких моих не было, там,
Воды - не капли! Не попала.
В сознании была тогда.

Ещё и в детские уж годы,
Джуна облегчить боль могла.
Когда держала руки, кстати,
Над раной. Многим помогла.

Образование – что, было?
Да. Медицинское тогда.
В Ростове что-то там кончала,
Потом в Тбилиси жить уж, став.

Сама ж рассказывала Джуна:
«Диплом красный имела, та.
Мол, в университете, оный,
За курс «вечерний»,  ей, был дан.

И мол, её же - невзлюбили,
Многие там учителя:
Даром своим их  там -  «убила»
Что, без лекарств лечить могла.
И на экзамене ту Джуну:
Учителя попросят  «сшить»,
Там без иглы и ниток рану,
Та, под наркозом должна быть.

«Ну, думаю, что всё пропало,
Не получить диплома мне.
Голос отца, вдруг, услыхала,
«Женюшка склей! Женюшка склей!

Я поняла, что «склеить» надо,
Раны открытой, той, края.
Резанной оказалась рана,
И край ровный. Плюс для меня.

Один к другому прижимала,
И про себя стала шептать:

«Склеиваются, склеиваются,
Склеиваются…»

Из себя силы выжимала,
Пред ними дар свой оправдать.

Не знаю, сколько колдовала,
Но, рана склеилась тогда.
Комиссия всё наблюдала,
Диплом решили всё же дать».

Трудно поверить - что так было,
В время советское тогда.
Но, Джуна всё же преуспела,
Она лечила. Это, да!

По утвержденью СМИ - и многих,
Средь пациентов у неё,
«Больших» людей было, там, много,
Ко всем подход она найдёт.

Брежнев и Суслов, и Андропов,
И Щёлоков - все из «ЦК»,
Артисты так же из Европы,
Художники.   У ней «в руках».

Аркадий Райкин – был «особым»,
Вылечит, та. Ходил с трудом.
И подружились крепко оба,
Всегда был вхож в её, он, дом.

«Её за то благословляю,
Врачи не смогли помочь мне.
Прекрасный, та, целитель! Знаю.
Всё удивительно у ней».

С каждым днём популярность Джуны,
Уже к тому там привела:
Зачислена в штат института,
(Радиотехники – «ИРЭ»).

Старшим сотрудником, та стала,
Научным.  ясно, среди них.
Объектом изучений станет,
Физиков, медиков, других.

Учёных сильно поразило,
Режим «рабочий»  шёл, когда,
Руки, так, нагревались сильно,
Тепла другим хватало там.

Другого человека грела,
На расстоянии  уж, та.
Энергией той проводила,
Массаж свой, бесконтактный там.

Роберт Рождественский напишет,
Свои ей строчки посвятит:

«У Джуны целебные руки-
Ей свойство такое дано.
Хотя, по законам науки,
Подобного быть не должно...

Как чёрный взлетающий лебедь,
Невидимой силы полна,
Протяжными пальцами лепит,
Чужое здоровье она.

Себя величаво швыряет,
И руки вздымает светло,
Как будто стекло протирает,
Покрытое болью стекло…»

Установили в удивленье:
Та, информацию могла,
Воспринимать – на расстоянье,
Без всяких средств связи, она.

Могла предсказывать, та, тоже,
Будущее порой, людей,
Тем, отвратить беду, чью, так же,
Там помогала, вслед затем.

В «двадцать пять» лет - живёт в Тбилиси,
Влюбится в «мужа» без ума.
Виктор Давиташвили - местный,
Высокий пост он занимал.

У Эдуарда Шеварнадзе,
Муж её при нём  - референт.
В Грузии, там,  стал развиваться,
Её целительский талант.

Муж был не рад её занятьям:
«Ведьма ли ты?» - всё укорял.
И дар Джуны считал проклятьем,
Время развода ускорял.

Люди с партийной там элиты,
Средь пациентов тоже, той,
И помогло в успехе, это,
Прославилась в Грузии, та.

И до Москвы  слухи «доносят» -
Там «шеф» Госплана к ней придёт.
Жену свою вылечить просит,
К врачам уж больше не идёт.

Потом и к Брежневу послали,
Олимпиаду, чтоб открыл.
Болел тогда. Лечить, та, стала.
«Поздоровел». Весь мир смотрел.

В тысяча девятьсот восьмидесятом,
Джуна перебралась в Москву.
По разному трактуют это,
В гостинице с сыном живут.

Потом ей дали и квартиру,
И стала людям помогать.
И разнеслась слава по миру,
Что она может исцелять.

Хотя, к целителям в то время,
Там, осторожно всё ж, тогда,
Все относились. Джуны ж имя,
Зелёную улицу даст.

В «восьмидесятых» - изучали,
Способности Джуны тогда.
И феноменом «Д» назвали,
В кругах научных. Имя дав.

Она могла на расстоянье,
Разогревать кожу людей.
Снимала боль. Восстановленье,
 Шло от неё, органам  тем.

И та могла заставить биться,
Сердце лягушки, вскрыв её.
Могло даже порой случаться,
Опухоли, та рассосёт.

Способ лечения, сей – Джуна:
Массажем, назовёт тогда.
Но – бесконтактным. Ибо, оный,
Был без прикосновений, там.

Американцам показали:
С ней провели эксперимент,
Дар  показать..  Там предсказала,
Нужное. Поразит – в момент.

Мужи учёные считали,
Способная она, на то,
Скептиков больше. Ей мешали,
Мифы придумали о той.

Но, вот с начала перестройки,
Мнением их – пренебрегли.
Тьма академий, стало всяких,
Альтернативных. «Расползлись».

Членом их многих, Джуна стала,
Став академиком тогда.
Лауреатом, побывала,
Различных премий  стала, та.

Джуна военной даже стала,
На кителе, той -  ордена.
И в званье даже – генерала,
Кажется, уж была  она!?

О ней фильмы уже снимали,
Её военный китель там,
Награды уже украшали,
Немало было их тогда.

В зените славы находилась,
В те годы Джуна. Так живёт.
Всё  в жизни рухнет - в одночасье,
Когда погибнет сын её.

Любимый сын, той – погибает,
Вахтанг, машину как-то вёл.
Навстречу дети выбегаю,
И он руль резко тут свернул.

Когда Джуна узнала это,
Сын - без сознанья, в момент,  тот.
В чувство его она  приводит,
Но, от усталости заснёт.

Когда она уже проснулась,
Любимый сын был мёртв уже.
Факту сему та ужаснулась,
Горе сразит. Не хочет жить.

С тех пор жизнь смысл потеряла,
Затворницей  впредь стала, та.
Не выходила из квартиры,
Лишь рисовала что-то там.

Про сына, в общем, несомненно, 
Некоторые же из них,
Не так понятны, откровенно;
В них мистика часто сквозит.

«Мой сын – это же моё сердце…
Он умер. Перестало биться, то…»

Другая версия, такая,
Расходится, та с основной.
Верить чему уже не знаем,
Узнать же нужно всё равно.

С больницы взять та захотела,
Сына. Чтобы самой лечить.
И через три уже недели,
На костылях стал  сын ходить.

Себя почувствовав здоровым,
С друзьями, в баню он пошёл.
Там стало плохо ему снова,
Через два дня- от нас ушёл.

Джуна считала – что убили,
Сына. Уверенна была.
Это её совсем сломило,
Та вместе с сыном «умерла».

И вот недавно же, в июне,
В этом году, та умерла.
Смерти же не боялась Джуна,
Встречи с сыном уже ждала.

О смерти Джуны узнал первым,
Актёр и друг её, тогда.
Садальский. Приходил, наверно,
И Джуну там такой застал.

В соседний дом раз Джуна вышла,
Купить чего-то в магазин.
Ей плохо стало. Так, там вышло,
Её в больницу увезли.

Два дня та находилась в коме,
Было ей  уж  – «65»
Проблемы с кровообращеньем были…
Трудно нам смерть её принять.
 ----------------
«Уходя, мы не уходим!-
Так говорила та всегда:
«Мы в памяти,  тех, остаёмся,
Кто нас и знал, и кто любил…»
         _____________
«Шидда» – ведьма.            

               Джуна (Евгения Юнашевна Сардис) –Давиташвили(1949-2015 год)