За окном

Андрею Жильцову и славному городу Обнинск.

Иосиф Бродский знал о чем говорил.
Последние три месяца я только и делал, что пил.
Изредка я садился у окна и глядел в небо чужое
И каждый раз видел что-то такое:

За окном какую-то девку три жлоба ****и,
По осени я нашел два мешка сахара в своем подвале.
Вспомнил, как взрывали дома в девяносто девятом,
Хотел вызвать ментов, но не стал, из-за боязни быть отравленным чаем с ядом.
Одиночество постепенно превращалось в пытку,
Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
В этой плане проще моему соседу Андрею,
В армии он лишился ног, и с тех пор никогда не выходил за дверь.
Ведь там бессмысленно все, особенно воглас изнасилованной девахи.
Хотел пойти на сходку поэтов, но вспомнил, что постирал все клетчатые рубахи.
За долги у подъезда соседа трубой лупили.
Политическую партию, в которой я состоял, запретили.
Лишив тем самым меня политических ориентиров,
Загнав меня в угол страны дураков и кретинов.
Устроился на работу, стал оператором ПК,
Пятидневка, с 8 до 6, без опозданий, муть и тоска.
Одна и та же дорога скозь гаражи, и нет других дорог.
А на одном из них кто-то масляной краской написал слово "бог".

За окном бомжи поймали двух собак и сожрали.
Зимой я думал о весеннем призыве и молил богов что меня не забрали,
Попутно снова вспоминал своего соседа Сычева,
Искренне жалел его,
Курил,
Смотрел в окно снова,
И снова,
И снова.
Тяжелые мысли топили меня, мешая выйти на поверхность.
Устало отмахивался сам от себя и снова мутно всматривался в окрестность.
Ничего нового,
Простое российское безвременье,
То, что будет навсегда присуще этой грешной земле.
В кооперативе "Узник" у дяди Саши я покупал себе шмот,
Конечно, не модный "Стон Айленд", но тоже пойдет.
Я ходил на работу каждый день мимо потускневшей надписи "бог",
Каждый день тая в себе сотни мыслей, сотни тревог.
Вскоре дядю Сашу поймали, состоялся суд.
Мой друг умер на пляже, а это событие обозвали Таман Шуд.
Хотя, он просто покончил с собой, с каждым днем ему становилось все больней.
Ребята из теплотрассы попросили меня купить им клей.

За окном четырнадцать черных птиц пролетали.
По весне трое кавказцев мне ногами ****юлей надавали.
И дома смывая с хромовых берц собственную кровь
Я задумался вновь.
О мыслях и диалектике Бродского.
Наставлениях Франца Кафки,
И заветах Высоцкого.
Бросил работу,
Решил еще год сидеть дома,
Выдержал три месяца,
Через пару дней захотелось вскрыть вены или повеситься.
Боролся не знаю с чем,
С рассудком
Или
С желанием не получить снова по лицу,
Пересилив себя, все-таки вышел на улицу.
Битые бутылки под ногами, в наушниках играет группа "Прокатный стан",
Смотрю вокруг и все чаще вспоминаю кинофильм "Левиафан".
Купил сигарет, сел на лавку и закурил.
Мимо меня с гробом в кузове проехала автомашина ЗИЛ.

За окном рабочие из Средней Азии котлован копали.
Летом я пытался устроится на подработку в морг, но меня обломали.
Моя подружка, тем временем, полюбила чеченца Аслана.
Он рассказывал, что его дядя трагически погиб во время событий Беслана.
И что остановило меня спросить, по какую он был сторону?
Видимо, инстинкт самосохранения,
Желание быть вежливым,
И боязнь, что сам Аслан или его родственники отрежут мне голову.
Мы сидели в кафе, и они, позабыв про меня, начали говорить между собой.
Моя подружка смеялась, Аслан улыбался,
А мне снова захотелось домой.
И как я вообще повелся на:
"Пойдем, со своим парнем познакомлю"
Видимо, в тот момент я был под феназепамом, сейчас и не вспомню.
Вышел из кафе, направился в сторону круглосуточного магазина,
А по пути домой меня чуть не сбила с мигалкой машина.

А дома как всегда:
Мусор, нечего жрать, кот.
Сколько еще я буду ждать? Может, два года? Может быть год?
А может до второго прихода Христа?
И только тогда я, возможно, сдвинусь с места.
И увижу за окном не бомжей и мертвых собак
А милый душе деревенский пейзаж,
Или, скажем, совершенно иного государства флаг.
В этой квартире я прожил год, и он мне ничего не принес.
За все это время я лишь посадил печень и подсел на колеса.
Лучше бы
Я смотрел
Как за окном электрички пролетают столбы,
Как за окном плацкарта фонари разрезают на полоски туман темноты,
Или как под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги.
Или как навязчиво чайки кричат на фоне неизвестной реки.
Миллионы окон, в одном из них я.
Или ты.
И заебавшая всех уже фраза,
Про то, что "надо сжигать мосты".

Скоро снова наступит зима,
Дует ветер с помойки.
А я сижу и смотрю с котом из чужого окна,
На то, как взрывают новостройки.

2015