Это сказки на новый лад

Это сказки на новый лад –
Это страшные сказки для –
Для инаковых тёмных детей,
Которые живут наполовину в темноте –
И эта половина у них доминирует –
Они по ночам гуляют с вампирами,
И те их овевают своими цилиндрами,
И целуют бархатно на сон грядущий,
И вплетают в терновую острую кущу
Их перепончатых лесных ресниц
Свои кровавые сладкие сны –

Сказки для детей, которые не тут –
Которые как будто в этом мире не живут –
Они пришли в этот благостный мир
Не из рая, а из адской тьмы,
И там, в аду они зародились
В купах чёрных и лиловых лилий
И созревали в их сердцевинах –
Истинно злы и истинно невинны,
Так как зло невинно извечно –
Просто абсолютно бесчеловечно –
Ибо зло категорически не понимает
Весьма условной человеческой морали –

Сказки для детей, которые спят,
Только если рядом нет креста,
Пьют на ночь молоко с паучьими лапами,
Закрываются от солнца чёрными шляпами –
Чёрными шляпами, беретами кошачьими –
Они их лица и взгляды прячут –
Чёрный берет из чёрной кошки,
Повешенной когда-то на какой-то площади,
Потому что она принадлежала ведьме –
Это было, наверное, в семнадцатом веке –
А может быть, раньше, а может быть, позже
С кошки тогда сдирали кожу,
И на берет как раз хватило –
Её похоронили в ведьмовской могиле,
Но у кошки ведь девять жизней есть,
И потому кошачья смерть –
Это весьма условное явление
И вопрос исключительно времени –
А потом кошка стала демоном,
А может быть кем-то ещё –

Это сказки для тех, кто некрещён,
Это сказки для тех, кто родился
Чтобы возвыситься до чёрных принцев,
А сначала стать пажами Князя Тьмы –
Они никогда не были людьми –
Они уже родились такими –
С пальцами-когтями, кожей как иней,
И с глазами – чёрными провалами
В бесконечность хаоса между мирами,
И с губами вампирски-кровавыми
На белокожих кукольных лицах –

А во сне к ним приходил чёрный рыцарь
И учил их правильно молиться –
И учил их молиться тому,
Кто привёл их в этот мир и во тьму,
Тому, кто позже за ними придёт,
Тому, кто откроет им истинный дом –
Тому, кто впустит их в замок ночи,
Где ветры грифонами в трубах хохочут
И с зазеркальной мути слизаны
Лица людские с людскими жизнями,
И порошок кровавый рассыпан
По пасти ковровой – и антрацитом
Смотрят глаза рождённых здесь,
Принесших и принявших чёрную весть –
Чёрную весть адского часа,
Что небеса возжигает красным.

В этих сказках они черпают
Знание о том, кто такие – черти,
Знание о том, кто такие – они,
Знание о том, о чём их сны,
Знание о том, что они такое
Знание о том, почему им крови
Хочется порой – а порой и нет,
Знание о том, что такое свет,
Знание о том, что такое тьма,
Знание о том, как сойти с ума –
Но не о том, как не сойти –
Можно свернуть в начале пути –
Но потом обезумеешь всё же –
Ибо судьбу обмануть невозможно –
И испокон веков положено
Приходить детям тьмы на кровавые площади,
Где чёрные кошки с содранной кожей
Возрождаются в пламени чёрной ночью,
Превращаются в демонов – и хохочут,
А потом созревают в аду –
А потом на землю придут –
В образе странных тёмных детей –
У которых в глазах – хоровод смертей,
У которых в венах – морозный яд –
У которых в сердцах царит их ад –
Ад их страшных инаковых сказок,
Ад из книг малиновоглазых,
Лижущих пальцы страницами-ресницами
И питающих чёрных принцев
Чёрным ядом и смехом сатанинским –
И их собственные чёрные ресницы
Веерами раскрывают полночь –
Они всё узнают, они всё вспомнят.