Грустная лошадка

              Грустная лошадка

В рысь, в галоп, аллюром в чисто поле
Кобылица поутру пошла.
Ей хотелось погулять на воле,
И, как будто, выросли крыла.

Ветер в уши, ноздри пышут жаром,
Грива – гребнем пенистой волны.
Лишь зарей вечернею заржала
Эхом засыпавшей тишины.

Ночь легла, заря за лес спустилась.
Вырвался на небо диск луны.
Кобылица спит. Но появилась
Конокрада тень из тишины.

«Ну и ну!» - подполз, в руках уздечка,
На плечо накинутый хомут,
Лакомство, да ласково словечко –
А за голенищем спрятан кнут.

Смирно под хомут подставив шею,
Думает: «Настали времена:
Друг  жокей навек сольется с нею.
В рысь, в галоп, и ноги в стремена…

Но не знала, и за это бита –
Под седлом и упряжь ведь не та,
Там уздечка золотом расшита,
И в помине нету хомута.

К хомуту оглобли приторочил
Конокрад.  Глядь,  нагружает воз.
Он судьбу иную ей пророчит,
Чтоб надежно груз к спине прирос.

Путь нелегок – рытвины, ухабы.
То застрянет, то настигнет мгла.
Ей чуть-чуть облегчить воз хотя бы.
Рвут губу стальные удила.

Семижильный пот взбивает в пену.
«Эх, дорога! Чуть бы поровней.»
Сноровилась в рысь – и вдруг гиена
Из кустов  возникла перед ней.

Выхватила с воза кус побольше –
Легче воз, да жаль такую кладь.
Протащить смогла бы и подольше
Только б упредили, дали б знать…
                2009