***

Тучка блевала на землю рассветным дождём
Прямо на кроны столетних трамваев
Мокли ботинки, проездные тонули билеты
В лужицах древних, в гремучем горниле ручьёв
Колени ломило, как Марта — барона Мюнгхаузена
Да так и тянуло в брюхастые топкие дебри
Земли позабытых, углюмых радушных господ
Всё ноют костяшки, рвутся наружу мятежные дуры
Жаждут граали воли бунтарской народной
Да воли народной до боли известны итог
Понурые б плечи расправить, чёрствые крылья раскинуть —
Чтобы хлебать до усрачки моря-океаны
Полные брошенных взглядов, сожжённых мостов
Тлеющих писем, наречий пытливых, зрачков
Да подводных жемчужин вхолостую сгоревших стихов.
Взоры потупив, топчем навоз, чертыхаясь
Утопая в табачных парах, в молоке убежавшем
От столь благородных для дамского сердца господ.
Задуматься только, сколько ж всего убежало
Из-под ног наших скорбных, дырявых
Что упрямо несут, скороходы, прямо в топи тяжёлые,
Мимо зрелых грудей, молоком  исходящих,
Да мимо скисших людей, исходящих говном.
Моя б на то воля — горело бы всё, полыхало, искрило
Вплоть до сокрытых в терновых окопах небес
Но где ты теперь спички найдёшь-раздобудешь
В краю громогласно молчащих отборных ягнят
Молчащих сугубо по правилам ко ди фи ци ро ван ным
Залихватской российской суровой игры. Увы.
А тучка, меж тем, уж дождём проблевалась —
Да и свалила во путь по дорожицу
В крестовый подземный кромешный поход
В ритме свободном. Вальяжно. Вразжопицу.
Ничего не жалела — всё испустила в расход.

16,20,22.нь.015, 11,16-18.ль.015