***

Эти ночи черничного цвета, освещенные бледной луной, проводила ты милая где-то, только, видимо, не со мной. Вот уже окончание лета, и прохладен стал воздух морской. Солнце в небе, как будто монета. Каждый вдох мой пропитан тоской. В нашем тихом приморье осень, облетает листва с тополей. Каждый взгляд на тебя – смертоносен, и кивок головы твоей. Твоя серая теплая кофта и большой полосатый шарф, что на шею небрежно намотан, разжигают во мне пожар.
Что ж ты, радость моя, бледнеешь, когда ходишь мимо меня, исчезаешь в дверях кофеен. Я страдаю день ото дня. Кружит хлопьями снег над морем, леденеет хрустальный взгляд, каждый шаг твой – болезнетворен, а улыбки твои слепят. Рассекают чистейшие льдинки клинки лезвий твоих коньков, на косичках твоих – снежинки, ты вся – ангел из моих снов. Уже март. В приморье теплеет, и средь серых и мокрых домов свежим ветром весенним веет и соблазнами вечеров. Я решился, как только встречу, тебя встречу этой весной, я возьму тебя, радость, за плечи и спрошу: «Хочешь быть со мной?». Ты застенчиво улыбнешься, и, конечно же, скажешь «да». Мое сердце быстро забьется, станет сбывшейся моя мечта. Покрываются ветки листвою, распускаются яблонь цветы. Я не встретился больше с тобою, каждый, каждый прохожий – не ты. Ветер с моря уже пахнет солью, и все девицы ходят в шелках, я ищу среди них тебя с болью, и в душе моей царствует страх: вдруг уехала ты из приморья, и теперь я тебя не найду? Я совсем обезумел от горя и решил, что я зря тебя жду.

Наступило жаркое лето, а за ним снова осень пришла, и за завтраком из газеты я узнал, что ты умерла, что пока в незнакомых лицах я тебя на проспектах искал, ты лежала уже в больнице. Боже, милая, я не знал! Сердце кровью зашлось и болью, по щекам пробежала вода.

Я уехал в тот день из приморья, и с тех пор не был там никогда.