***

У меня было так много слов для тебя, но внутри,
так, что порой как захватит дух.
Их нельзя было громко, вслух
ни шептать, ни проговорить.

Они рвали моё нутро
словно нитка, неровный шов.
Я была пустая и звонкая, как ведро.
Ты всё спрашивал: тебе теперь хорошо?

Но прокапал в вены холодный март, 
не сломал нас, просто согнул дугой.
Ты взглянул на стопку маршрутов, карт
и, собрав рюкзак, помахал рукой.

И перестало быть важно, что за спиной,
может быть лавина, горящий лес,
может снег и вьюга, и дождь стеной,
поезда, повсеместно сошедшие с рельс.

От твоей души в руках дубликат ключей,
но ещё немного и сменишь свои замки.
И, не обернувшись, уходишь прочь, у нас нет ничьей,
просто побежденный уже не подаст руки.

И внутри у меня беспорядок, большой погром,
горы битой посуды, разорванных книг и писем.
И разбитые окна, и ветер со всех сторон,
и бездомные руки, и бесконечные мысли.

И теперь говорить уже можно вполне свободно,
мне позволено всё, я срываюсь в крик:
Я люблю тебя! Только чем-то сдавило горло
и выходит только беззвучный хрип.

Все слова перестали хоть что-то значить.
И фигуры слетели с поля, ну что же мы...
Мы ведь делали невозможное, но иначе,
потому что не знали, что невозможное.

Ничего не прошу, но мечтаю о наших объятиях.
Корабли и лодчонки всё также несёт по течению.
Просто оттого, что ты вдруг вернулся, стало понятно,
что все другие пути никогда не имели значения.

8.10.2015