Раскольников 2. 0

Раз в ночи навязчивые мысли
Объявились на пороге мозга,
Словно ртуть, забились меж извилин,
И засели крепко в закоулках.

Я всё думал: тварь или не очень?
Что отсыпал высший бенефактор?
Где мой выбор? Где моя свобода?
Где мой змей и домик среди яблонь?

И я жил, не очень-то надеясь,
Что судьба со мной сочтётся благом,
Что любовь имеет где-то силу,
Что награда будет благородству.

И я знал, что терни непролазны,
И я знал, что спрашивают много
С каждого, кто на долги решился,
Так что жил, не думая про завтра.

А потом долгов поднакопилось,
И мамаша помогать устала.
Делать что? Я, наконец, решился,
На проверку версии о твари.

Насмотревшись Голливудских фильмов,
Обманул я камеры в два счёта,
Соблазнил узбекскую консьержу,
И прошел в ломбард в многоэтажку.

Дальше было в точности по книжке:
Лестница, старуха и сеструха,
Ларчики, альков, большие деньги...
Стивена с любовью вспомнив Кинга,
Творчески добавил расчлененку.

Отмечая в клубе злодеянье,
Встретил я минетчицу Софию:
В мини-юбке бывшая студентка
Расставляла ноги по туалетам,
Содержала мачеху и братьев,
Посылая всё в родной Ужопинск.

Тут я вспомнил: дело пахнет храмом.
Натянув как следует Софию,
Я билеты заказал подальше,
И помчался до аэропорта.
Хрен вам, а не совесть, дядя Федя!

Только номер с бегством не удался.
С прищуром проверив документы,
Погранец сказал : "должон быть лысый!
И не верю я в Реал Транс Хаер".

Плюнув матом, я пошел до дому.
Где меня уже, конечно, ждали:
Мать, сеструха, двое федералов,
И Петруха Брейн, друган мой лучший.

Дальше снова долбанная книжка:
Поболев немного птичьим гриппом,
И, до кучи, обнаружив рака,
Я пошёл искать в ночи Софию,
Признаваться с воем в преступленьи.

Слушала внимательно, серьёзно,
Замолкал - поддрачивала с толком,
А потом Евангелье читала,
Ведь у ней была душа монашки.
Вобщем, пообщались очень здраво.

Утром рано связанным проснулся,
Да ещё в наручниках из меха.
Думал, будет акт БДСМа,
Оказалось - я попал, и сильно.

Сонька в страхе пол-Москвы держала,
Расчленяя бабок у подъезда,
И теперь ей нужен был сообщник,
Чтоб нести на Землю искупленье
И уничтожать злословья язву,
Имя Божье от нее отчистить.

Я проникся. Творческим тандемом
Мы теперь изничтожали бабок,
Тех, что сна и отдыха не зная,
Распускают каверзные слухи,
В долг дают под дикие проценты,
И вообще мешают молодёжи.

Только долго это не продлилось.
В землю закопались федералы,
Потому что в палочной системе
Им светило место по России
Где-нибудь, примерно, сорок третье,
Что, конечно, для Столицы ахтунг.

Всё же могут, как у Голливуда.
Хоть без отпечатков и без пота,
Но нашли больное наше место,
По нему в поддых крестом ударив.

Это было в Пасху, рано утром.
Отстоявши Всенощное бденье,
Мы с Софией выползли на паперть -
Продышаться, покурить, и жертву
Новую приметить очищенья,
Потому что продавшица свечек
Нахамила нам однократно.

Но, прирыв АК епитрахилью,
К нам с притвора батюшка спустился,
И кивнул на крашеный Уазик,
Что маскировала мать с коляской...

Слава перестроечным законам!
Ведь теперь в стране нет смертной казни.
Так что дали нам всего по двадцать,
Скинув тридцать. Все, к тому ж, условно.

Правда, в Магадан пришлось уехать.
Но и расположен он в Айове,
Потому что гранты и обмены,
Чтоб не ущемляли толерантность,
Есть для всех. И для маньяков тоже!
Потому что мы - подсекс меньшинство.

И теперь мы с Соней искупляем
Каждую убитую старушку
Тем, что ночью за большие деньги
Расставляем по туалетам ноги
В залах придорожного гей-клуба.

Сент-окт.2015