Истории стихов Новая книга
Будто взмахнувшая крыльями птица.
Но современные компы и флешки
Шлют в её адрес сплошные насмешки.
Только она до сих пор не сдаётся,
В муках рождается и издаётся.
Пахнет всегда типографскою краской.
Смотрит на нас с человеческой лаской.
Книгу на полке возьмите, прочтите,
Тонкие нити любви протяните.
В книгах душа остаётся навеки.
Души сливаются в чистые реки.
Новая книга раскрыла страницы.
Скажем ей: Здравствуй, крылатая птица!
У этого стихотворения тоже есть своя история.
Моя мама Невская (Ямся) Екатерина Ивановна была удивительным человеком.
Ничего хорошего в жизни она не видела, но всегда улыбалась.
Катя родилась под Ленинградом в финской семье в тысяча девятьсот двадцать пятом году. Раньше этот район назывался Ингерманландия. До четвёртого класса мама училась в финской школе, но потом все финские школы закрыли. Их перевели на русский язык. Многие дети финнов-ингерманланцев не смогли учиться в русских школах, так как не знали русского языка, дома разговаривали только на финском. Старшая сестра Кати Хильма бросила школу, а моя мама пошла в пятый класс и с отличием закончила семь классов.
Началась война, она с семьёй попала в блокадный Ленинград, пережила блокаду Ленинграда, но по "Дороге жизни" её с мамой, сестрой и младшим братом, сослали в Сибирь, репрессировали по национальному признаку.
Старший брат Матвей пропал без вести в начале войны. Отца убили при раскулачивании. Ему чуть за тридцать было.
В Сибири поселили их под строгим надзором в маленькой деревне под Тюменью.
Одиннадцать лет репрессий отложили свой отпечаток на её характер, вселили страх. Всю жизнь она говорила шёпотом и после реабилитации в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году никогда и никому не рассказывала о своей жизни, о страшных блокадных и ссыльных годах.
Но мне, её дочери, иногда удавалось вызывать её на откровения, особенно в праздники, День Победы, День прорыва блокады Ленинграда. Был в нашей семье такой праздник. Выпив немного вина она начинала рассказывать, но через десять минут замолкала от, душивших её, слёз.
То, что я успела записать и запомнить, я вложила в свои рассказы, а впоследствии в новую книгу, которую назвала по первому рассказу "Колокольчики".
С рукописью я побежала к самому главному в нашем городе литературному боссу, члену Союза писателей России, председателю сызранского отделения Союза писателей России, Олегу Алексеевичу Портнягину.
Естественно, как творческий человек, я не посмотрела на часы. У Портнягина был обед. Я встретила его на улице Советской, бросилась ему на шею с великой радостью:
- Я написала новую книгу! Можно я к вам зайду на пять минут?
- На три - обрезал он.
- Хорошо на три.
Возражать ему нельзя. Он не приемлет никаких возражений. За многолетнее знакомство я привыкла к его занятости. Для него любой человек - помеха в его собственном творчестве и в его журналистской работе.
- Не видишь, у меня обед. Я гуляю, думаю, сочиняю, а ты помешала. Мне же тоже хочется сочинять стихи. Я же поэт - добавил он, отстраняя мои распростёртые руки от своих плеч.
Смутившись, я попятилась, отвернулась и пошла прочь, крикнув напоследок:
- В два часа, три минуты в редакции!
Целый час я ходила по улицам, посидела на скамейке в детском парке "Гномик" на главной улице города Сызрань, и в четырнадцать ноль-ноль вошла в его кабинет редакции газеты "Волжские вести". Мне надо было за три минуты показать рукопись и уговорить его стать редактором новой книги.
Едва я показалась в дверном проёме с папкой в руках, как на меня обрушился шквал ругани.
- У меня нет времени с тобой разговаривать и не суй мне тут свои бумаги, не видишь, сколько у меня их на столе.
Не прошло и секунды, как я выскочила из его кабинета вся в слезах. Говорят, дождь в дорогу к добру. Новая книга начиналась с дождя моих слёз.
Первая мысль была порвать рукопись и выбросить в уличную урну на улице Советской. Вторая - позвонить другому редактору, тоже члену Союза писателей России, но рангом ниже, Харитонову Вячеславу Владимировичу. Я знала, что Слава редактирует много книг нашим авторам. Зачем я обратилась к Портнягину? Я перешла на улицу Ульяновскую, параллельную улице Советской и нашла номер Харитонова в своём сотовом телефоне.
Слава снял трубку и спокойным мягким голосом сказал:
- Алло!
Глотая слёзы, я поздоровалась.
- Слава, можно я сейчас приеду к тебе, ты сможешь отредактировать мою новую книгу?
- Да, приезжай! Ты где находишься?
- В центре!
- Садись на автобус ...
Он назвал номера всех автобусов, следующих к нему в посёлок Варламова.
Пока я ехала, слёзы высохли. Харитонов взял рукопись, отредактировал, но впереди была ещё труднее работа - найти деньги. Никогда больше в жизни я не пойду искать спонсоров. Столько стыда и разочарований в людях я испытала.
Мне посоветовали пойти к братьям Гильмановым, один из них бизнесмен, а другой депутат. По телефону я записалась на приём к депутату, предварительно распечатав несколько экземпляров рукописи. Потом они все пропали. Депутат выслушал, взял рукопись и забыл.
Книга моя о детях блокадного Ленинграда, поэтому я пошла в социальную службу к председателю общества блокадников Ленинграда. Их в Сызрани тоже немало, но на мою просьбу мне ответили, не взглянув ни разу на рукопись с красивой трогательной обложкой.
- У нас нет денег даже на открытки, чтобы поздравлять блокадников.
Была я ещё во многих организациях, везде отказ. Дали мне деньги две сестры и мой муж. Книга вышла. Готовясь к презентации, я держала её в руках, улыбалась, нюхала типографскую краску и написала стихотворение "Новая книга". Презентация новой книги "Колокольчики" получилась очень хорошей. Её видеозапись можно найти на моих страницах.
Новая книга раскрыла страницы,
Будто взмахнувшая крыльями птица.
Свидетельство о публикации №115100706805