память, отшибись

Провода на перепутье. Перевязаны, перерезаны.
Не проснуться рано утром, когда солнце на подходе.
Мне к моим головным внутренностям
И слов не подобрать правильных, трезвых.
Нет. Я ничего не хочу больше помнить.
Ни зеленый цвет, ни светло-русый.
Ни голубой, иногда переходящий в синий.
Мне стало ровно-преровно.
Нервно-пренервно.
Я задыхаюсь, наверно.
Вот такая команда: удалить, обезвредить.
Убить запахи сахарных снов,
Покрытых глазурью такой же сахарной,
Придуманной реальности.
Отсечь, как гниющую конечность.
Отрезать от души кусок, который мешает.
Он болит и ноет на дожди.
Это все было мило-ванильно,
Сладко-корично, кофейно-молочно.
А сейчас. Дыши – не дыши. Кричи – не кричи.
Ночь. Ноль.
Иногда не спасают ни книги, ни телевизор,
Ни дом 2, как самое последнее,
Разъедающее мозг лекарство.
И вот ты, полусидя, глядя в окно, думаешь:
Вот приеду обратно, когда стану красивой,
Такой, чтоб мечтали, млели, хотели.
И увижу однажды, улыбнусь, пройду мимо.
И, наконец, отпустит, отболит, отшепчет.
И станет спокойно спать по ночам,
Не думать, не терзаться.
Любить теплого мальчика полно, безотказно.
Без прошлого на нитке, без иглы в сердце,
Без сыпи на глазных яблоках.
Без гадко-нежных воспоминаний.
К черту прошлое.
К черту зеленую кофту, белесые вихры
И едкий, восхитительный взгляд.
К черту город, пропахший дождем на остановках.
К черту зонты и пальто.
К черту снег на машинах, мороз на щеках.
К черту кирпичные стены, деревянные парты, болотного цвета доски.
К черту меня, идиотку восемнадцати лет.
К черту время, так нагло и цинично ушедшее,
Не попрощавшись.
И к черту тех бабочек в животе.
Они вышли из меня камнями в легких,
Дырами в мозгах.
Ради Бога, память, отшибись.