Экспертный обзор. Лада Миллер. Сентябрь-2015

Вступление
Сижу в растерянности. Выбрала стихотворения, покрутила их, распробовала, расставила по местам, разложила по полочкам, проверила себя – да, верно. Задача: рассказать вам про эти стихи – во мне. Про то, как они соотносятся с моей шкалой ценностей. Для начала пришлось эту шкалу создать.

Я привыкла думать и говорить – хотя про себя –  стихами, и никогда не задавала себе вопросы – как и за что? Как они получаются – стихи? И – за что это мне? Тем более, я никогда не задумывалась  – что такое эта самая поэзия? А если нет – как могу об этом рассуждать?

Итак: Википедия своим совершенно неповторимым языком сообщает, что поэзия – есть особый способ организации речи, то есть привнесение в речь дополнительного измерения, не предусмотренного потребностями обыденного (!) языка, тут же впрочем оговариваясь, что в современном мире поэзия – есть вид искусства.
Значит, прочь обыденность – согласна.

Затем я поинтересовалась, что думает об этом мой любимый Анненский. Думает – в настоящем времени, ибо умершие поэты лишь притворяются таковыми. Они живут и звучат.
Так вот, он в свое время заметил, что нет ничего проще и бесполезней, чем искать и придумывать определение поэзии – и я вздохнула с облегчением. Слава богу...
Что же остается? Если невозможно определить сам предмет, единственное, что остается, определить его воздействие на нас и вызванные этим воздействием собственные ощущения. Это уже вполне реально.
Тот же Анненский в статье "Что такое поэзия" неслучайно обронил удивительную фразу, что даже список кораблей Илиады может быть настоящей поэзией, пока он внушает (!). Слово это предполагает наличие некой идеи или смысла, того, что необходимо внушить. А уж если изложено так, что вызывает эмоции, то есть одушевляет идею, смысл – да что угодно – это и есть она – настоящая поэзия. И вдруг оказывается, что мы не одиноки, и есть с кем разделить боль и радость. Именно с кем, ибо единственно, в чем я уверена, что предмет, о котором мы все – и я не исключение –так любим рассуждать – одушевлен.

И последнее – уже не от Анненского, а от меня. Стихотворение – как мужчина – должно быть в первую очередь умным. И лишь потом – по обстоятельствам – красивым.

А теперь несколько одушевленных стихотворений или, скорее, живых.


Первое место
«Стансы из детства»

                родом из детства

Под утро проснешься в холодном поту
блестящий, как спинка минтая,
сухую наличность под паспарту
лоскутным ладонью катая.
Пытаешься опытным слухом вобрать
пустоты и смыслы объема
и площади женщины с именем мать,
в рассвет уходящую звездную рать
и запахи нового дома.
«Мой Августин» тикает мина внутри
грудины и время – без месяца три.

Ты слышишь, как примус горит со стыда
от мата соседки-весталки,
как брызжет стыдливо сковорода
слюною на груди Наталки.
Ты видишь, как весело тени жуют
фитиль керосиновой лампы,
чужого пространства натянутый жгут,
бинарной реальности тлеющий трут,
исход монолога у рампы:
мне быть иль не быть – пятьдесят без пяти –
La rose malade Ролана Пети.

Прозрачным под утро забудешься сном
в хвосте неуклюжей кометы,
и снится задумчивый розовый сом,
и справа – Варрава раздетый
до самой иглы в середине яйца,
до беглого зайца, до утки,
живущей в рабочем портфеле отца;
конец возвратился в начало конца,
и время – без вечности сутки.

Янтарный растет на горе виноград,
и ты каждой ягоде в пригоршне рад…

Это стихотворение перечитывала много раз. И – удивительно – каждый раз открывала что-то новое. Оттенок, звук, запах. Я стала вдруг маленьким мальчиком, мне было сначала страшно, потом интересно, а в конце – наконец-то спокойно. Внушение, волшебство...  Вся жизнь – несколько строк. Ритм, образы, метафоры... Цельное полотно. Ничего лишнего, ничего фальшивого. И свет от виноградин – в самом конце. Вот за этот свет – возможно – и первое место. Одно замечание: грудина – абсолютно плоская кость, трудно представить, что-либо внутри плоского предмета. Если только допустить авторскую вольность: грудина = грудь.


Второе место
«Границы и черты»

                Перегородок тонкоребрость
                Пройду насквозь, пройду, как свет,
                Пройду, как образ входит в образ
                И как предмет сечет предмет.
                Б. Пастернак

На перекрестках очертаний,
Где неразборчив силуэт,
Похрустывая кромкой граней,
Предмет вонзается в предмет.

Рассвет уже ведет атаку,
Ночной рассеивая страх,
На сгустки тающего мрака,
Закоченевшего в углах.

Но, с резкостью неимоверной,
Свой путь как будто бы во сне
Диктует линиям неверным
Излом руки на простыне.

Ты помнишь, милая, ты помнишь:
Притормозив привычный бег,
Часы под утро бьют наотмашь,
И в форточку влетает снег.

Томись до тяжести в затылке –
Разбой минут не удержать,
И роза, спящая в бутылке,
Так нерасчетливо свежа.

Но только выправку констебля
Не сохранит цветок до дна:
Изысканно прямого стебля
Черта в воде пресечена.

А мне, без следствий и полиций,
Лицо хранить бы в лепестках
Твоих ладоней, и границы
Пересекать, пересекать...

Неровное, да – потому что дышит. Со многими образами не согласна – особенно притянутым к рифме слышится "Констебля" Но... Такая страсть, такая скупо выраженная, (зубы сжаты) но оттого бьющая наотмашь, глубина и сила чувств, что веришь – сразу и навсегда, и принимаешь со всеми недостатками – как искренне и глубоко любимого человека.  Достойное эпиграфа. Живое.


Третье место
«рассвет»

Человек выбирает место,
возводит дом,
заполняет любимой, котятами и детьми,
и уже не грустно при виде тьмы,
как бывало до.

Нарезает сыр, наливает бокал вина,
у окна садится,  мечтает свою мечту,
на черничном небе желток-луна,
промеж туч.

А спустя немного по-новой рассвет печёт,
по рецепту солнца, малиновое суфле,
спят коты и дети обнявшись по всей земле
и к плечу плечо.

Спят коты и дети, им снится, что снова март,
и на крыше можно, безумный давать концерт.
даже если путь проходит сквозь снежный мрак
все равно встречает весна в конце.

Человек не спит, он снова жалеет спать,
потому что жизнь проносится всё быстрей,
день за днём, она никогда не бывает вспять,
каждый сон – это минус треть.

У окна сидит, допивает восьмой бокал,
мысль становится ощутима, тело теряет вес,
и ему сигналят созвездья сквозь облака,
если счастье есть, то это оно и есть.

Знаете ли вы, что это единственное из всего списка стихотворение, в котором встретилось слово счастье? Вся остальная подборка – грустная, со-страдательная, цвет – темный, и никакого Моцарта.
А это... Сама жизнь. Вот сейчас перечитываю и думаю – ну почему не первое место? Видимо только потому, что в первом стихотворении – философия смысла, во втором – философия страсти, здесь же – философия бытия. Вернее – ее попытка. И если первые два стихотворения я приняла такими, какие они есть, то здесь – начала размышлять и задавать вопросы, то есть – не повелась, внушение не сработало так, как задумывалось автором. Искренность – да, но не хватило глубины... Но это ни в коем случае не претензия к автору – боже упаси, скорее – претензия к теме. Слишком сложная. Но и попытка – получилась прекрасной.


Четвертое место
«Крик»

Как протяжно она молчала, закрыв окно,
и от этого лопались стёкла узором трещин,
выпадали из рук у таких же молчащих женщин
бытовые предметы, выплёскивалось вино
из бокалов, реальности тонкое полотно
натянулось до звона, сжимая людей и вещи.

Что-то лопнуло в ноосфере, нарушив ход
бесконечной ленты событий, и крест не вышит
или дрогнула мелко рука у  Того Кто Пишет,
пропустив изначально задуманный эпизод,
облегчённо осыпались стёкла, остался тот
за кого так молчала, он снова живёт и дышит.

Хорошее стихотворение. И, может быть, я не буду его перечитывать после – как три первых, но автор сказал все, что нужно, и все, что мог. Я услышала протяжное молчание и мне стало больно. Но это был всего лишь эпизод. Философия – выше. Поэтому – четвертое.


Пятое место
«Осталась привычка смотреть на твое окно»

Осталась привычка смотреть на твое окно.
И пусть между нами дочери, сыновья,
Разбитые судьбы, предательства, одино-
Кие стоим в этом городе заново ты и я.

За окнами вечность: обед, сериал, софа,
Меняются изредка люди, меню и власть.
Терзаешь меня ты за лямочку сарафа…
Нам кануть туда, словно спиться поэту – всласть.

Бранятся соседки, доносятся крик и вой,
В старушечьих пальчиках щелкает домино,
По крышам шатаются ветер и домовой.
А я все стою и смотрю на твое окно.

Очень близкое мне стихотворение. По настроению, по ритму. Все в нем на месте, все как надо. Описательное такое. По прочтении возник вопрос – ну и что? А если б оно не было написано – изменилось бы что-либо в мире слов, красок и звуков? В мире боли и радости? У меня нет ответа на этот вопрос. Но он возник. Значит – не из ниоткуда.


Шестое место
 «Синдром молчания»

Вспоминается всё не то:
сны из детства, дорога на кладбище,
бревношкурый бабулин дом,
бывший город и бывшая. Та ещё.

И в итоге сидишь тишком
в щедрой на дух и байки компании,
ни о чём молчишь, ни о ком,
умный вид придавая молчанием.

Видно, дедова масть во мне –
находить в безголосом прибежище.
Только дед молчал о войне,
а моё молчание немощно.

Если предыдущее стихотворение было типично женским, то это – типично мужское. Крепко сбитое. Хорошая, неожиданная, с дорогим смыслом концовка. И это уже – много. Но не больше, чем шестое место.
К сожалению, я выбрала только шесть стихотворений.
Всем, кто не попал в шестерку – не расстраивайтесь – поэзия самая субъективная на свете штука. Субъективнее, пожалуй, только любовь.

PS. Стихи оценивала анонимно. Получила огромное удовольствие от работы. Спасибо всем авторам.

Лада Миллер


----------------------------

ШОРТ-ЛИСТ:

ГРИМО «Стансы из детства»
http://www.stihi.ru/2014/08/22/3013 номинатор Александр Фральцов

ИРИНА КУЗНЕЦОВА 17 «Границы и черты»
http://www.stihi.ru/2015/08/27/2042 отборочный тур для резидентов БЛК

АМАРО «рассвет»
http://www.stihi.ru/2014/12/09/2086 номинатор Юлия Долгановских

ЛЁША ИСХАКОВ «Крик»
http://www.stihi.ru/2014/03/08/7652 номинатор Руслан Рафиков

ПИСАРЕВА «Осталась привычка смотреть на твое окно»
http://www.stihi.ru/2008/09/14/4235 номинатор Инга Сташевска

У ВЭЙ «Синдром молчания»
http://www.stihi.ru/2015/07/13/2787 номинатор Александр Фральцов