Не тревожьте, вороны...

Не кружите в печали, вороны.
Надо мной не кружите, черные.
На четыре летите стороны.
Я бедою теперь ученая –

у меня под исподним не веночки,
у меня под подолом не жилочки,
мне не лазить зверьком по веточкам
и не пахнуть больше, как жимолость.

Это утро еще слишком раннее.
Эта ночь уже слишком поздняя.
Мое сердце смертельно изранено,
ломит болью-огнем все кости мне.

Укрываться ли мхом и ржавиной,
пропитаться солями полынными,
становиться закланной падалью
иль креститься, чтоб мысли сгинули?

Только вы не кружите, вороны!
Рано глаз клевать моих тянетесь.
На четыре летите стороны,
а не то с вами плохо станется:

возведу свои руки в небо я,
долгим взглядом пронзая вечное,
и пойду вперед, лиха не боясь,
между звезд полусонных млечностью.

Буду Бога просить-упрашивать
на коленях… Иконой стану я.
Мне теперь башмаки изнашивать,
отворяя ворота, ставенки,

отворяя калитку Господу,
по утрам в росы светлые райские
слез людских превращая россыпи,
избывая тоску бескрайнюю.

Я бедою теперь ученая.
Много дней я болела-таяла.
Вы держитесь подальше, вороны,
не тревожьте кричливо стаями…