Заморочки

       Люба Яничкина падала в обморок так легко, как будто анемичных обитательниц душещипательных романов с неё и писали. Я, когда она прямо ни с того ни с сего – на ровном месте! – скопытилась, так изумилась, что дар речи потеряла. Не сразу даже поняла, что это мне вся очередь – мы за пончиками как раз стояли – на бессердечность пеняет. Потому что я застыла над шмякнувшейся Шуркиной подружкой что твой столб. Остолбенела, ребята! А надо было, наверно, искусственное дыхание делать. Может, даже и мне. Потому что Люба очухалась быстрее.
       Не, вы представляете? Это, оказывается, не враки, про обмороки-то. Чесслово, аж завидки взяли! А как это женственно – вот так хлопнуться! Эх! Не, меня с ног и лопатой не собьёшь. Когда я посетовала на свои несовершенства в кульке, девчонки стали меня утешать: мол, да ладно, и ты можешь сознание потерять, если тебя, например, в корсет затянуть. На что Сашка Баранов, одногруппник и хохмач, сказал: дохлый номер! Мол, если Дубцову ещё и в корсет затянуть, она не сознание потеряет, а сразу с жизнью распрощается, с её-то талией. Ага, ага. Будто Любку кто в корсет запихнул! Она же сама по себе, нетто, так сказать, без спецупаковки, блистала талантами? Вот!

       Я какое-то время попредавалась мечтам о несбыточном, но потом успокоилась: в конце концов в Любке и росту всего полтора метра, а если я с высоты своих ста семидесяти с гаком гакнусь? Вот то-то же. Вдруг не удастся аккуратненько ссыпаться? А голову – хоть она и есть моя ахиллесова пята – всё-таки жалко…