Не приведет к добру матриархат

Тянула как-то лошадь воз с поклажей,
На помощь не рассчитывая даже.
Откуда ни возьмись гнедой Рысак,
Поэт и убежденный холостяк.

Завидев незнакомую Кобылу,
Забил копытом словно с жару, с пылу:
“Приветствую, прекрасная Кобыла!
В какие времена такое было,
Чтоб нас пленяли не улыбкой милой,
Не слабостью, а лошадиной силой.
Не приведет к добру матриархат.
Таскать повозки должен наш собрат.
И хоть я не сторонник новой моды,
Но в Вашу честь присочиню я оду
И опишу в ней стройность Ваших ног,
Печальный взгляд и гривы завиток.»
И, увлеченный сладкой музой,
Покинул лошадь вместе с грузом.

Но тут путь преградил ей Жеребец,
Ученый муж, философ и мудрец.
Завидев вдруг Кобылу с возом,
Заговорил мудреной прозой:
“Движение, любезная Кобыла,
Суть форма бытия, его мерило.
И диалектика об этом так гласит —
Чем больше двигаться, тем лучше будет быт.
Источником активного движенья
Есть мера силы в точке приложенья,
А что есть сила? Это верный кнут.
Необходим его усердный труд.”
И в книжный фонд поспешной рысью
Он поскакал за новой мыслью.

Затем Кобылу обогнал Верблюд,
Экс-чемпион с эмблемой «Very good».
Заметив лошадь средь простора,
Он снизошел до разговора:
“Позвольте Вам, коллега, дать совет —
Тянуть в упряжке груз резона нет,
Попробуйте взвалить его на спину,
А для удобства подложить перину.
Поверьте, грациозною походкой
Вы поплывете словно лодка.”
И, выполнив свой долг, ускорил шаг.

А по дороге шел уже Ишак.
Он не срывал в «Олимпии» оваций,
Не защищал мудреных диссертаций,
Поэт в нем при рождении скончался,
Философ вообще не намечался.
Не стал и ныне модным каратистом.
И потому без лишних слов цветистых
Повозку стал толкать плечом,
Как будто был прибит к ней сургучом.
Но так как был здоровьем плох,
Чуть поднатужился и сдох.

А у знакомой нам Кобылы
От тяжкой ноши вздулись жилы.
И кто же в этой драме виноват?
Вы правы, это он — матриархат!

1984 г.