Прыщ. Провинциальная сказка

"Сказки дядюшки Гру". Книга третья


-  Как же быть, заступник ты мой? - молодая прихожанка подняла заплаканное лицо.
- Положись на Бога, Мария, - неслышно ответил Ангел-Хранитель устами батюшки.  - Зло наказуемо, истина рано или поздно восторжествует. Не отчаивайся и не греши, отвечая обидчику гневом.
- Можно несколько слов, коллега? - Проворная тень, в образе моложавого депутата областной думы выпятила грудь и решительно придвинулась к женщине.   - Вам нужен юрист, барышня. На Бога надейся, а сам не плошай! Вы молоды и прелестны! Любой служитель Фемиды почтёт за честь помочь такой хорошенькой дамочке.
В мокрых женских ресничках мелькнул солнечный лучик, на губах засветилась улыбка.
Ангел умолк, батюшка нахмурился. Любезный радетель, принялся напористо объяснять, что делать. Ангел, закрывшись крылом, отлетел в сторонку. Дамочка воодушевилась и, как заколдованная, смотрела в рот непрошенному советчику. Недолгая беседа завершилась на дружеской нотке:
- Жду звоночка! Решим, как дважды два! -  Доброжелатель ловко крутанул рыжую барсетку, вручил зачарованной красотке визитку с телефоном и скользнул к батюшке: 
  - Наконец-таки мы встретились! Дело-то женское – пустяковое, разрулится. Давайте о нашем поговорим. Зовёт-зовёт дорожка… Как вы смотрите на завтра?
- Не знаю даже, служба ведь у меня…
- С Вашим начальством я договорюсь. Не переживайте! Я же Вас не в торговую лавку зову. Сельский храм тоже приход. Да ещё какой! Сказка! Я избирателям слово дал,  уж не откажите! - Депутат взглянул на священника честными глазами. Батюшка устыдился.

 Ещё затемно, чёрный джип, «аки тать  в нощи», скользил по загородной трассе. За окном мелькали пустые поля, сорные заросли, чахлые деревца, редкие домишки.
Вдруг машина рассердилась, фыркнула и упёрлась, как упрямый ишак. Услужливый депутат кузнечиком прыганул с водительского седла.
- Приехали! Дальше немножко прогуляемся. Тут по-другому нельзя.
Батюшка грузно сполз на обочину и почувствовал под ногами что-то подозрительно мягкое. Он приподнял рясу…
- Боже мой! - досадливо промолвил служитель. - Кажись, встал в непотребство…  - Батюшкин башмак утонул в коровьей лепёшке. Брезгливо приподняв ботинок, он угодил в соседнюю навозную кучу. Дальнейшая дорога напоминала минное поле. Приходилось зорко поглядывать под ноги, чтобы не угодить в расставленные ловушки.
- М-да-а, коллега… - суетился проводник вокруг огорчённого старичка.  - Какие лишения приходится претерпевать во имя истины!
- Мог бы предупредить, - вздохнул батюшка.  - Нехорошо… Тут без галош нечего делать!
- Вам бы почаще в глубинку наведываться. Глядишь, и попривыкли бы. Коровы не спрашивают у людей разрешения. Хорошо хоть не летают! Может, в них черти вселились? Они всегда гадят, когда чувствуют приближение духовной силы.
- Типун тебе на язык! Не гоже необдуманное слово молвить о сокровенном. Не поминай всуе благодати небесной. Как это быстро у вас, у светских…
Настроение батюшки портилось. Депутатская «сказка» начинала утомлять.
Послышалось надсадное урчание. Голубенький весёлый трактор с прицепом  подкатил к путешественникам.
- Прыгайте в кузов! За вами прибыл! - гаркнул чумазый тракторист, перекрывая треск мотора. Батюшка перевалился через борт, как куль с картошкой и  метнул молнию негодования в проводника-затейника.
«Ничего, - мысленно парировал тот, ехидно растянув губы.  - Поправим. Надо распорядиться, чтобы с трапезой не подвели».

 Прицеп мотало, как консервную банку, привязанную к кошачьему хвосту. Двадцать минут болтанки обернулись настоящим чистилищем. Батюшка вцепился в кузов, бормоча молитву. Затейник пытался шутить, но юмор был не к месту и воспринимался как издевательство.

 Наконец чистилище закончилось. Весёлый трактор загрустил и остановился. Высокий церковный гость, с ободранными ногтями, с ног до головы  заляпанный грязью, с оханьем вывалился из кузова:
- Ну, спасибо… коллега!
Затейник промурлыкал:
- Не ожидал, что так будет… Видит Бог.
- Именно, видит! - сердито буркнул батюшка.
Церквушка на горе напоминала сгорбленного ёжика. Строительные леса топорщились иголками.
- С миру по нитке собираем, ремонтируем потихоньку, - рассказывал местный бригадир.  - Вот, депутат неравнодушный помогает, работы невпроворот… Батюшка, а машинку можно освятить?
- Подожди, дай в себя прийти, - устало ответил служитель.   - Позвольте хоть чайку испить… -  Он поднял потёртое блюдце с отбитой кромкой и с шумом отпил кипяток.
- Хорошо, хорошо… -  залепетал бригадир.   - Не спешите, отец. Тут у нас целая очередь из начальства…
- Не бойся, сила небесная и тебя не обойдёт. Верно ведь? -  самоуверенно обнадёжил бригадира депутат, подмигнув батюшке. Небесная сила окинула нахала суровым церковным взором.
После чаепития бдительный проныра стал шепотком наказывать бригадиру:
- …покрепче чего-нибудь… Накрыть-то есть кому?.. Ну-ну, вот и славненько… -  Рыжая барсетка выплюнула несколько хрустящих бумажек.
- Этого хватит, надеюсь?
- Хватит… - торопливо заверил бригадир.
 
 Внутренняя отделка храма только началась. Богослужение среди строительного беспредела шло по короткому сценарию. Две старушки нестойким дуэтом усердно выводили канон. Затейник беспокойно поглядывал на сырые стены, укоризненно покачивал головой и беспрестанно шмыгал носом. Строители косились на взыскательного контролёра и деловито крестились.
- Что ж такое? Разве  так штукатурят? - прикрикнул он, вытаращив директорские зенки на безмолвную стену.   -  Кому руки оторвать?
Батюшка прервался и выразительно указал «руководству» глазами на выход. Лукавая тень знаками попросила прощения и, с быстротой Фигаро, шмыгнула за дверь.
«Многая, многая, многая ле-е-е-та!», - грянули нестройные голоса.
- Благодать небесная да пребудет с вами… - заключил батюшка.
В церковном дворике царило столпотворение! Собралось местное начальство, предприниматели, сельская элита. Новенькие железные скакуны празднично сверкали нарядами. Батюшка переходил от машины к машине и размашисто кропил стальных питомцев святой водой. Довольные наездники, получив благословение, уступали место следующим.
- Ну, чёрт депутатский! Сдержал слово! - хвалили начальники предприимчивого товарища.  - За нами не заржавеет, мы благодарить умеем.
- О размерах благодарности разговор отдельный… - сквозь зубы прошипел находчивый чертяка,  хлопнув себя по карману.   - Не в деньгах счастье, а в их количестве! Хе-хе-хе… Батюшка, пойдёмте в трапезную! -  Весельчак шустро подхватил гостя за локоть и повёл к кирпичному одноэтажному строению. Начальственная церемония двинулась следом.

  На пороге, в строго повязанных пёстрых платках, молитвенно сложив ладони, стояли пожилые тётки:
- Батюшка, благослови…
- Ну, чего вы  божьему человеку проходу не даёте? - шикнул на баб провожатый.
Наскоро перекрестив приунывших тёток, гость переступил порог. Сумасшедшие запахи понеслись навстречу. Вкусный дурман властно взял в гастрономический плен всю делегацию. Батюшка зажмурился, шагнул к столу, поднял веки… Но что это? На пятнистой скатерти, в разномастных посудинах, лежали огромные кусищи бездарно накромсанной еды. Вилки, ножи, ложки валялись кучей. Стаканы, рюмки, бутылки стояли как попало. Неприличные хлебные ломти завершали дикую картину. Такой варварской сервировки батюшка не видел никогда. Гастрономические чары рассеялись. Аппетит исчез.

  …Лил крупный дождь. Встречные машины, проносясь с грохотом товарного состава, обдавали стёкла коричневой жижей.
- Зря Вы, батюшка. Они ведь люди простые, к изыскам не привыкшие, - оправдывался на обратном пути народный защитник.  - Уж как смогли. Дураку закон не писан. Деревню надо принимать, как есть! Без высокомерия.
Батюшка резко повернулся:
- Совесть – голос Бога. Чем человек приличнее, тем выше обитает его совесть. Но бывают необъяснимые нелепицы. Недавно читал об одном  научном исследовании, так там описано, как у некого одержимого, совесть вылезла в виде прыща на срамном месте. От этого одержимого пошло потомство, и зараза получила распространение… У себя-то не искал? Хотя поздно! У тебя уж не прыщ, коллега – язва!
«Коллега» нарочито почесал ягодицу. Вдруг барсетка бросила на его лицо рыжий отблеск. Шутовская маска разом пропала.  Над оловянными пуговицами непроницаемых глаз надменно приподнялись депутатские  брови:
- Полноте, батюшка! - начал он распекать  служителя.   - Не гневите Бога! Благодаря мне Вы совершили духовный подвиг. Истина без лишений и трудностей – ничто! Она закаляется в горниле страданий.
- Вон как ты заговорил, чёрт картонный! Хоть и хитёр окаянный, а божья правда похитрее будет. Вот тебе напоследок загадка: почему про скотину говорят – не хватает десяти голов, а про депутатов – отсутствовало на заседании десять членов?
- Ну и почему же?
- А потому, что стадо – коллективный, но всё же РАЗУМ. А Дума – коллективное членство.
Депутат скривился:
- Не ожидал услышать такое… Ну и ну! Грешно, в Вашем-то звании…  Ещё рясу напялил! Кто ты такой?! Чудо гороховое!
Внезапно батюшку осенило:
- Что-то я не заметил, чтобы ты хоть единожды крест на себя наложил! Ты хоть крещёный? С какой стороны знамение-то творят, покажи!
Депутат спал с лица, побагровел и  завертелся волчком. Барсетка угрожающе вздулась, разинув драконью пасть. Взвыл двигатель, брызнул грязный фонтан, пахнуло гарью…

  …Когда священник протёр глаза, не было ни машины, ни депутата. Только листочки едва шевелились на тощем  кустарнике.
- Прости, Господи, душу грешную, - чуть слышно прошептал  батюшка, сидя в дорожной луже.  - Как же я сразу тебя не раскусил, проклятый? Прости и помилуй мя, Господи. Прости и помилуй…