Наташа

НАТАША

Четвероклассница  Наташа придя из школы, едва сдерживая слезы на глазах, бросила книжки на стол.
- Дай,  я покручу мясорубку, бабушка? – сказала она, тихо почти на цыпочках подходя к Татьяне Григорьевне, которая с раннего утра возилась на кухне
- Не хотелось мне тебя тревожить, ну что ж покрути, коль охота, мамка твоя  вот–вот выправится –  сверкнула глазами бабушка, а об отце и разговору нет Пустой он человек пропащий совсем. Гляжу,  вон несколько дней сам не свой ходит. А ты крути, крути мясо-то рука-то молодая. Как твоя математика?
- Сегодня четверка
- То-то гляжу, раскраснелась от учебы, наверное, Задают-то много, пойди?
- Бабушка, а это правда? Ну, правда,… о папе?
- Скрывать не буду,  правда, Наташка. Упрямый человек твой отец, как тот осёл на ферганской дороге, что чёрт сверху на его голову непутёвую пошлёт то Николай и вытворять готов, с малолетства он таким несговорчивым был, прости его душу грешную Господи.  Дорогу – то вон всю развезло с трудом сапоги из грязи вытаскиваешь, а твой отец опять к этой своей бесстыжей потащился даром, что сын мой родной. Видела я однажды, как целовались они на станции, и сидит эта его белобрысая, едва какой-то тряпочкой острые коленки прикрыла, а сверху голо всё, как в баню собралась. Сидит это значит,  в одной руке папироса у неё дымится, в другой бутылка пива торчит, а мой Колька еще и щёку ей лижет. Смотреть, стыдоба одна! 
- Бабушка, а ты пойдёшь на станцию в воскресение?
- Зачем?
- К маме доктор должен приехать из города. Я перед школой ей травяной отвар остудила, совсем худеть она стала, а вчера говорила, ещё и живот болел!
- Знаю я, тяжело вздохнула бабушка, - Ходила к председателю Александр Иванович молодец, понял нашу беду, не ругался, не читал нотаций, а взял телефонную трубку, да в город и позвонил…
«Послезавтра приходит пароход, на котором папа и эта его…  тетя Зоя.… С папой надо сразу же начистоту» - думала в это время Наташа, плавно крутя надоедливую ручку старой бабушкиной мясорубки, - И куда ей столько фарша понадобилась? - На чистоту с папой надо. Но что я ему скажу? Тяжело, горько, обидно.… Будет  он слушать меня малолетнею. Недавно он говорил с этой своей тетей Зоей по телефону и всё одну и туже фразу твердил как разноцветный попугай на жердочке: « Об аборте и не думай, лапушка»
В дверь кухни кто-то негромко постучал. Вошла мама.
- Можно, мама? – тихо обратилась она к бабушке
- Заходи, – почему-то также негромко ответила бабушка, широкой ладонью откидывая потную прядь волос со лба, - Вон с Наташкой котлеты из говядины крутим Кольке на дорогу, все ж таки какой – никакой, а сын он мне.
Мама присела на табуретку и как-то зябко поёжилась, - Да у Николая намечается прогулка по реке сначала на остров, а потом и в район или наоборот я не знаю… Рыбалка, костер, уха и другие прелести, которые, наверное, Зойка показать может, если попросить хорошо…
- Да ее бесстыжею и просить-то не требуется, - перебила маму бабушка, - Я не удивлюсь, если окажется, что она еще неделю назад кое-что на себя надеть забыла чтобы перед мужиками хвостом вертеть. 
Бабушка засуетилась зачем-то взяла тряпку и начала стирать с линз очков несуществующую пыль.
- И кто это выдумал, к чему? – проворчала она. В её глазах открыто вспыхивали огоньки одобрение или осуждения происходящего. Наташа во всем старалась повторить бабушку, резко изгибала брови, тёрла указательным пальцам переносицу, крепко сжимала губы. – «Во всем во всем Наташа хотела быть похоже на бабушку бывшую балерину артистку большого театра.      

                2

Вот свекровь Татьяна Григорьевна иногда говорит: «Жизнь  у тебя будет легкая, как ласточкино крыло», а я не верю - она и сама нередко ошибается. Наверное, люди всю жизнь ошибаются и всю жизнь себя за свои ошибки корят, - думала Вера, сидя старой скрипучей кровати в своей полутёмной комнате. Дотлевала забытая свечка в красном углу на божнице.  Вера уронила тяжёлую голову на ладони и повела длинный разговор сама с собой:
  «Гроза за окном была очень сильная: сошлись две большие тучи, молнии засверкали, небо, как прорвало, теперь это надолго,  а я глядела в окно и боялась.  А когда Николай играл вальс Штрауса, мне казалось, что он разговаривает с кем-то. На душе становилось светло и радостно, и я думала: как прекрасен мир, как прекрасна жизнь! Мне давно пора поговорить с Колей, а я не решаюсь, тешу себя надеждой, что все когда-нибудь будет хорошо и боюсь, вдруг однажды лишится этой надежды, потому что, наверно, не смогу заговорить с ним о самом главном …
Сначала я думала, что сильный кашель по утрам, повышенная температура и боли в груди вызваны обычной простудой. Но когда однажды совершенно случайно увидела на скомканном носовом платке в ванной, бурые сгустки крови решила всё-таки нанести неотложный визит терапевту.  Терапевт отправил к пульмонологу, а тот маленький сухонький старик, как мне тогда показалось, дал направление в стационар на полное обследование. Это уж потом мы с Сергеем Юрьевичем большими друзьями стали. Он мне много разных умных  советов дал, ученый человек.  Вот опять по мою душу в воскресение приехать должен. Я помню, что категорически не хотела ложиться в больницу, но Коля с его замечательным умением находить единственно верный выход из любых даже самых запутанных ситуаций нашёл железный аргумент:
- А если у тебя, Вера, открытая форма туберкулёза? Хочешь меня заразить или дочку? Ну, что было делать, согласилась я на стационар. А спустя несколько дней…
Долго очень долго мне ничего не говорили. Никакой правды о болезни своей не знала.  Лето прошло, а душа моя по дому вся истосковалась, долго, помню, болела она тоже днями и ночами чуть ли не кровью харкала. Наконец сказали правду эту самую только не мне конечно, а свекрови Татьяне Григорьевне. – У вашей невестки злокачественная опухоль в левом легком, - сообщил ей лечащий врач, - Вторая стадия.  Может быть, я бы и до сих не знала бы ничего, но Наташка моя чудо кареглазое с косичками великую тайну эту мне разболтала секретом своим детским с мамой,  как с лучшим другом поделилась не знала глупая, что так уж в жизни устроено тем дольше человек на койке больничным воздухом дышит и горстями пилюли глотает, чем больше он о различных медицинских тонкостях свое верное понятие имеет, и я теперь о своей-то болезни гораздо больше всяких учёных академиков-профессоров понимаю: Большая беда никогда не предупреждает о себе:  При мелкоклеточном раке хирургическое  вмешательство не производят, а лечат пациентов своих лучевой и химиотерапией. Но данная форма онкологии отличается крайне быстрым и агрессивным течением, лимфатические узлы уже сильно поражены метастазами. Вот она цитата почти из учебника по медицине. Это мне раздумья в одиночестве наскучили вот я, и выучила фразу эту наизусть от нечего делать как какой-нибудь заключённый в камере приговор свой пожизненный». 
Сидя на кровати, Вера всё ниже и ниже опускала голову. Свежий ветер после освежающего ливня из распахнутой настежь форточки,  как добродушный собеседник, пытался сменить разговор, сбить женщину с привычной тропки раздумий, да где уж ему! Женщина упрямо цеплялось за прежние не дававшие покоя мысли. Думалось, придёт муж, постучит в дверь, утрёт слезу в раскаянии, попросит прощения. А он не пришёл к ней к жене своей и не постучался в открытое сердце ее с другой желанной своей в это время миловался.      
А Николай мой он неугомонный – всё-таки думала Вера:  Так уж из года в год повелось: как схлынут полые воды, у Коли начинают нетерпеливо зудеть ладони – просятся к топору. Придёт, бывало в правление. Мнет свою истрепанною ушанку в руках, и сдержанно откашливается. А председателю Александру Ивановичу уже всё яснее ясного:
- Что, Николай, опять колымить надумал?
- На месячишко бы…
- Знаю я тебя, непутёвого стоит лишь отпустить… Ладно черт с тобой, на будущий год не пойдёшь. Хватит. Крышка.            
 А сколько зазывал ее Колю на перекрёстках дорог всегда поджидало! Один за левую полу тянет. Другой к правой руке подобраться норовит – иди в колхоз ферму строить, коровник утеплять.  Ещё один к себе зовёт скотные дворы чистить. А муж в постели долго ночами ворочался, ни как себе место найти не мог, определить к какому берегу ему приплыть приткнутся. Золотые-то горы и реки молочные ведь каждый зазывала обещал? Кому из них верить, где настоящую правду найти? Потом повернётся к Вере и скажет: Видно, и в самом деле погода на дворе не та.… Не та погода - нынче топором золотого сучка не сшибёшь, серебреной гайки не свинтишь Невыносимо тяжело мне, Вера, будто кто избил меня, изломал без всякой жалости – в сердце ноющая боль, тоска.…  Там где-то её непутёвый Николай и с этой Зойкой своей познакомился. Один раз наблюдала Вера, в щель между ситцевыми занавесками,  как вертелась перед зеркалом Зойка, закручивая рыжий локон в колечко. Вера растерянно оглянулась, не зная тогда что делать, потом машинально взяла из ведра половую тряпку шлёпнула об пол. Вот уже Коля и любовницу в дом привёл?! Всё как будто осталось по – прежнему, только мир изменился с того дня. Стал серым, скучным, невыразительным. Дни, часы, минуты летели бессмысленно и глупо.
Вера перевела взгляд на раскрытую дверь комнаты. Мелькнуло воспоминание, что вот также неожиданно любил появляться перед ней Коля, а может? … Но в проёме двери появилась Наташка. По ее растерянному лицу было понятно, что дочка совсем не знает теперь куда ей идти и что делать. Вера приподнялась, и поспешила навстречу дочери. Наташа хотела что-то сказать ей, но вместо этого поднесла небольшой кружевной платочек к глазам и присела на стул рядом с Верой. Мать попыталась успокоить дочь, но Наташа очень тихо спросила:
- Мама, а, правда, эта самая тетя Зоя красивей, чем ты?
Вера тяжело вздохнула и, пытаясь отвернуть заплаканное лицо от дочери, густо покраснела от своих мыслей.      

                3


Бывает счастья небольшое лёгкое дешевое. За него не особенно и боишься: украдут, невелика беда, как нажито, так и прожито. А вот Зойка боялась. Страдала, мучилась, по ночам подушке слёзы свои одинокие дарила. А может, вовсе и не лёгким Зойкино счастья было, а наоборот сложным и трудным, кто же ей на этот вопрос ответить сможет? Сидела Зойка, думала. А рядом спал Николай, и что-то снилась ему; он ощущал прикосновение Зойкиных рук и улыбался.  А какой у Коли русый, пушистый хохолок на макушке.
 Мама всегда называла дочь свою фантазёркой. Да и сейчас иногда называет. Только теперь отчего-то горестно вздыхает и машет рукой. А что плохого в Зойкиных фантазиях? С ними ей жить легче. Вот сейчас, например, сейчас  за окном темно и жутковато. Ветер шуршит опавший листвой. А девушка летит уже на Багамы, или выходит замуж за арабского шейха. Хотелось много и разного. А женихов в Зойкиных фантазиях всегда было много если не арабских то своих родных с Камчатки, из Норильска, из Игарки  - на севере невесты всегда на вес золота. Так опять же, наверное, только Зойка и думала. Фантазировать это прекрасно. Не сидеть же в четырёх стенах всю жизнь, перебирая в уме различные доступные для сердца кандидатуры на вакантное место жениха – от лысого и пузатого начальника финансового отдела до философа- дворника с его постоянной узбекской аккуратностью  Впрочем, насчет их доступности это, как говорится, все Зойкины бабушки и прабабушки ещё надвое сказали: дворник был обременен многочисленной  семьёй, а пузатый начальник давно уже переключился на худосочных спортсменок.  Получается,  девушка опять оставалась одна и тут вот он Николай. Вошёл, влетел, ворвался, в полутёмный номер гостиницы и тут же столкнулся с Зоей Конец пришел замечательным чувственным фантазиям девушки.  Серо-голубые, с изумрудной поволокой и золотистыми крупинками в обрамлении длинных тёмных ресниц глаза были похоже на два драгоценных камня «Господи, и эта роскошь досталось парню? Любая девчонка с такими глазами была бы первая красавица двора или даже улицы» - пронеслось в Зойкиной  голове. Девушка напрочь забыла об обязанностях портье гостиницы, которые добросовестно исполняла вот уже почти два месяца….
               
Ночь была бурная с дождём и сильным ветром. Косой ливень беспрерывно хлестал по стёклам окон, а Зойка тихо стояла в чужом, чисто убранном номере перед кроватью постояльца кусала губы и медленно расстегивала маленькие перламутровые пуговички на халате…..
…. Глаза Наташи блестели от радости: утром получила по электронной почте письмо, глянула – от Бориса Натановича Соловьева! Не читала, летела вскачь со строчки на строчку. Одно только слово и запомнила: «Выезжай!» Оттого и без ума теперь. Подумать только Борис Натанович приглашает на сцену. Ее маленькую неумелою девочку - четвероклассницу с косичками на сцену. В прошлом году по заречным районам совершали концертную поездку артисты, Наташа была в восторге от того, как одна длинноногая девушка с рыжей копной волос читала стихи Константина  Симанова:

«Был у майора Деева,
Товарищ майор Петров
Дружили еще с гражданской
Еще с двадцатых годов».

Читала легко, непринужденно красиво «Надо же!» - мысленно восхищалась Наташа такую длинную и трудную поэму солдата-фронтовика наизусть выучила и без единой запиночки  со сцены прочитала ни капельки, ни волнуясь. Наташе тоже хотелось быть там, на сцене рядом с этой длинноногой красавицей. Ведь она всего-то на два – три года старше Наташи. Стройная, тоненькая, в белом открытом платьице, девушка чем-то напоминала молодую кудрявую берёзку. Ей очень много и горячо аплодировали.
Стихи Наташа тоже любила даже немного пробовала писать сама, и не так уж плохо у нее получалась, подругам и одноклассникам нравилось. Но девочка, не смотря на свой юный возраст, сама понимала, хорошей школы ей не хватает, легкости и изящество в стихах
Прочитав долгожданное послание, девочка опрометью бросилась в комнату родителей. 
Папы как обычно не было дома, а мама? Мама не спала – притворялась, что спит. Наташа постояла немного у окна, не осмеливаясь подходить к кровати матери. От фарфорового ночника дрожал на потолке круг света. Девочки казалось, что она слышит легкое дыхание матери. Наконец она не выдержала и полушепотом произнесла: - Я письмо получила, меня Борис Натанович на сцену зовёт!
- Уборщицей – не открывая глаз, спросила Вера.
- Почему уборщицей – слезы обиды блеснули в глазах Наташи,- Рокот гитар и плеск аплодисментов вот что такое сцена. А я стихи читаю, и пишу немного, и говорят, неплохо получаются они у меня. 

                4

Узенькая лесная тропка вела неторопливой змейкой в заросли  орешника и малины, выбегала на поляны, поросшие чахлой осенней травой, пересекала просеки. Сквозь малахитовый купол листвы просвечивало солнце, Лучи его летели в тенистую тьму, как позолоченные стрелы. Живые трепетные пятна сквозили по выбитой босыми ногами тропинке, по белым волосам Зои, стекали по рукам и спине, ложились в траву и тонули в ней. А Зоя шла, запрокинув голову назад, и хохотала. Чертики весёлого лукавства прыгали в карих глазах девушки. Иногда Зоя на ходу оттягивала ветку орешника или молодого дубка, оттягивала её, а потом отпускала: ветка хлестала ее по груди и лицу, если девушка не успевала отбежать в сторону. Тогда Зойка еще громче смеялась и показывала неизвестно кому маленький розовый язык. 
Мужчин в жизни Зои всегда было много, маленькая точеная фигурка, длинные белокурые волосы, да и работа портье в престижной гостинице города не мало способствовали этому.  Особенно часто вспоминала девушка последнего своего городского ухажера Илью Торопова.
- Будешь ухаживать за мной полгода? Будешь поить меня пивом с креветками? Будешь дарить мне каждый день ромашки полевые?- часто говорила она ему
Огорошенный таким напором  девушки, парень покорно кивал головой и от неожиданности мычал в ответ что-то нечленораздельное. 
- Так вот со смехом продолжала девушка, насладившись своей победой и  проводя по жестким давно немытым волосам парня маленькой изящной ладошкой, -   Только после этого мы с тобой и поделим на двоих широкую постель нашего (или моего?) гостиничного номера, может быть! Только ты сначала, милый мой, зубы подлечи и душ прими, а то у нас в гостинице с водой перебои случаются, а помойная яма иногда, сам понимаешь, ароматнее твоего рта пахнет! А пока гуляй от меня мальчик мой босоногий – созвонимся.
Илья сделал два шага в сторону от девушки и, увлекаемый совершенно неведомым ему чувством, подчиняясь какой-то волне, которая вдруг подхватила его и куда-то понесла, сказал, глядя прямо в светлые смеющиеся глаза девушки.
- Ну, это, значит, хорошо… подумаю я…. Потом тебе позвоню.      
- Иди! Не до тебя мне! – резко  произнесла Зойка и вдруг заплакала радостными и горькими слезами.
« Неделю назад еще один претендент в женихи под окнами стоял, упрашивал к нему выйти поговорить, даже слово « пожалуйста» употребил, чуждое для него как он говорил «жалобное слово для слабых духом людей», – думала девушка, утирая ладонью светлые слёзы со щёк и неторопливо выходя из леса. «Николай тоже совсем не герой моего романа. Жена у него больная и дочка маленькая, а разве нормальный мужчина от своего собственного ребенка сможет уйти? Ответ на этот вопрос, по-моему, известен каждому, тут к гадалке ходить не надо». 
Вот оно и село уже недалеко. Вот и первые дома на юру. А вон и нечёткий силуэт родного человека у крыльца. Отец приехал отец, года два она его уже не видела. А на похороны мамы приехать так и не смогла. Она тогда только-только устроилась на работу в гостиницу, так что отпрашиваться с работы в то беспокойное время просто не было смысла.
     Сердце  Зои радостно забилось, предчувствуя чего-то надежное и уверенное в ее жизни, она постояла немного в нерешительности  и с радостным криком бросилась вперёд по пыльной сельской дороге. За эти дни, что отец не приезжал к ней из города  тот еще больше похудел и осунулся, в его небольшой каштановой бородке будто прибавилось седины.
Всего этого в первый момент Зойка, ослепленная радостью встречи, не разглядела. Взвизгнув, плохо видя сквозь сразу брызнувшие слёзы, она бросилась к отцу. Обхватила его шею обеими руками, уткнулась лицом в широкую отцовскую грудь и заплакала.
- Постой. Ты меня опрокинешь, дочь, - с усталой улыбкой сказал Иван Сергеевич, ощупью ставя к стене рюкзак. – Что с тобой?
- Что мне делать, папа? – произнесла девушка, немного отстраняясь от отца, - Сидеть и ждать, сложа руки, когда в окно залетит приглашение на свою собственную свадьбу? Глупо же? Я и так одну глупость несусветную в жизни своей уже сотворила. Переехала из города в это богом забытое село, работу, квартиру к чертям бросила, куда уж теперь дальше - то?      
Иван Сергеевич, упрямо насупившись, молчал, опустив глаза. Лицо его точно одеревенело.      
А дочь, точно заведенная продолжала шептать; Я думала коммерция у него у Николая, бизнес то есть по-нашему, по грамотному, а он шофер простой, да иногда подрабатывает кое-где, бани рубит. Вот и весь его бизнес. Да ты, пап, проходи, проходи в комнату-то, что мы как не родные середь двора с тобой стоим?
Чай был горьковато- пряный, от него пахло малиной, мятой и чем-то ещё чего Иван Сергеевич не знал, зато выпил несколько чашек этого густого ароматного чая, лоб у старика покрылся мелкими каплями пота, глаза повеселели и стали, как прежде живыми и добрыми.
- А об учёбе думала, когда дочка? Может, хватит тебе по белому свету, за синей птицей гонятся, да о камни и коряги спотыкаться и ноги в кровь бить, пора и профессию какую к рукам прибирать?  Хотя бы вон телятницей на ферму или опять в город в гостиницу вернутся?! Я тебе место на пасеке найду, нужна мне помошница…..
- Вот видишь, папа, опять ты прав, всё у тебя размерено, разложено по полочкам. А у меня, как у того маятника, что качается на старых часах – туда, сюда, туда, сюда, - ничего не получается. 
Резкий звонок телефона в грустной тишине дома прервал неторопливую беседу отца, и дочери Зоя встрепенулась, как от удара немного помедлила и приложила трубку к уху.
- Ну, кто так себя ведёт, кто так надолго пропадает?! - послышался в трубке слегка приглушенный голос Ильи, - У меня тут уже все креветки в пиве утонули, я их похоронил, и ромашки на могилку отнёс! Как теперь ухаживать за тобой?!
Зоя долго молчала, а потом также тихо будто боясь спугнуть что-то важное едва заметное в своей жизни положила трубку на рычаг. 
- Что очередной хахаль звонит? Полутьма у тебя в душе, дочка, никак ты в себе не разберёшься. А полутьму разогнать только  дело может. И заметь, нужное людям дело. А мысли твои сейчас только усиливают её.
- Ладно, пап, подумаю я, - сгоняя с губ улыбку, сказала Зоя. – Только вот уезжаем мы скоро с Николаем вроде свадебного путешествия у нас. И Николай пока у меня живет, к реке сейчас пошёл освежиться. На пароходе мы уезжаем, папа.    
  Старик сидел за столом, подперев рукой голову, и слушал рассказ дочери так, как слушают сказку.
- Вот такое оно твое счастья, дочка,- наконец сказал он, - Только вот что я тебе скажу, - Счастья то оно, как капризная девка, дочка, - Ходи за этой девкой вздыхай, да догнать попробуй. 

                5

Дни тянулись за днями, цепочка событий и дел ровно и бесповоротно накручивалось на быстрое веретено вечности.
И вот Наташа уже в театре, сколько новых неизвестных доселе слов она узнала сейчас: гримуборная, рампа, сюита.
- Ситуация накалилась до предела – говорит Андреев человек с аккуратно постриженной белой бородкой и со странным именем Продюсер, - нам нужны новые лица, новые имена, новые голоса в конце концов образованым людям нужны.
- Зато женщины меня еще терпят, а женщины лучшая половина человечества, - слегка усмехаясь, в пышные рыжие усы, говорит Игорь, – маленький суетливый человек с большими выразительными синими глазами.
- Женщины? Ты не юродствуй! – пытается осадить его важный толстый Андреев – У нас детский конкурс, понимаешь ты, баранья твоя голова, конкурс детского творчества. Стихи, песни, танца, пантомима, фокусы,  акробаты, а ты завёл шарманку про женщин?!   
- Неисповедимы  пути. Твои, Господи! – вздыхает маленький человек – Найду я тебе детей, конкурс уже объявлен,  во всех газетах объявления, а некоторые дети, иди, посмотри, уже за кулисами мнутся.
- Ну, так чего ты до сих пор здесь? Ступай, показывай таланты детские Господом Богом в темечко поцелованные. Ты второй режиссер или, я извиняюсь, дырка от бублика. Нам в детский театр люди нужны. С кем ты его открывать будешь? Иди, развлекай гостей, говори, рассказывай, показывай, пытайся выглядеть хозяином положения и убери от меня, пожалуйста, своё растерянное лицо!    
- Дать тебе валокордин? Что я должен сказать, чтобы успокоить тебя?
- Давай вытаскивай на сцену детей, посмотрю, что ты можешь показать сегодня. 
И вот Наташа на сцене. Родное знакомое село. Тихо играют с налетевшим северным ветром берёзы. Загрустили, постепенно обнажаясь, они, улетали уже грачи, да и стихотворение у девочки собственного сочинения тоже о грустной осеней поре, которая так внезапно сменило лето. Наташа в нерешительности потопталась немного на сцене, легко дотронулась указательным пальчиком до чёрной груши микрофона, глубоко вздохнула и начала с выражением:

Скучное время осень,
Почему мне так грустно? Скажи
Наверно, ты годы уносишь.
Как песню уносят стрижи

За окном облетает ясень
Дождь льет, как из ведра
Осень, осень, осень –
Скучная ты пора. 

Стихотворение моё, сама я сочинила, - громко крикнула девочка в полутёмную пустоту зала, едва закончив чтение.  Из пустоты зала тут же послышались жидкие, невыразительные хлопки.
- Девочка, - услышала Наташа густой бас Андреева, - Стихотворение твоё хорошее….. возможно. Но это состояние природы, грустное - осенние уже было описано тысячу раз другими поэтами. «В багрец и золото, одетые леса», например?! То есть нечего нового, до сих пор неизвестное читателю я не нахожу. И если бы ты выпустила, например, книжку своих сочинений это стихотворение там было бы лишним.    
 Наташа стояла на сцене, опустив голову, слёзы душили ее
- Не понимаете вы, ничего вы не понимаете, - глухо сказала она, вскидывая на секунду внимательные похолодевшие глаза
- Я понимаю то, - гневно закричал Андреев, что я не последний человек в искусстве, я его всю жизнь как дитя пестовую,  Я из-за него может быть, тысячу человек обидел, посидел раньше времени. Вся моя жизнь в это искусство втоптана! А ты приехала….. Наташа, недослушав опрометью, бросилась за кулисы. Хотелось уйти, убежать, забиться куда- нибудь в самый дальний и тёмный уголок. Она стояла за пыльными тяжелыми кулисами и плакала, нисколько ни сдерживаясь.
Что-то громко стукнуло где-то недалеко, и Наташа обернулась. Рядом с неудавшейся конкурсанткой стояла та самая рыжая, длинноногая девушка которую Наташа видела тогда на сцене у себя в селе.
- Девочка, ты с кем приехала сюда, с мамой? – зашелестел над ухом Наташи ласковый успокаивающий голос незнакомки. – А где твоя мама?
- Мама?! – растеряно произнесла девочка, размазывая ладонью слёзы по щекам, - тут, наверное, где-то, может быть…   
 - Напрасно ты плачешь, - девушка погладила Наташу по голове.  - Напрасно,- мягко повторила она, - Вот я, меня, кстати, Надей зовут. - Мне сцена дорога сейчас, наверное, не меньше, чем им всем. Девушка  обвела рукой пространство вокруг. А когда-то…
- А я тебя видела, - вдруг затараторила Наташа, смеясь сквозь слёзы, - Ты у нас в клубе читала про мальчика, которого на пушке привезли, ну и другие стихи…. 
- Не на пушки, а на лафете, - засмеялась Надя «Майор привёз мальчишку на лафете»!
- А ты рыжая, а я про тебя тогда даже стихи сочинила, только плохие они.
- Это почему это, они плохие?! - удивлено подняла брови девушка.    
- От имени мальчика написаны потому что, который девочку любит, - успокаиваясь и поминутно шмыгая носом, пояснила юная сочинительница.
- А ты можешь сейчас, вот прямо сейчас, вспомнить и прочитать
- Здесь тебе читать, про рыжею девочку? А ты смеяться и кричать на меня не будешь, как тот толстый дяденька в зале?
- Не знаю, - широко улыбнулась Надя, - посмотрим, как прочитаешь. Давай-ка наберись храбрости!
Наташа вздохнула, вытерла маленькой ладошкой слезы со щек, еще немного посопела носом и начала: Стихотворение «Рыжая» называется

Есть вино, бессонница и голос
Дым костра и хладнокровье слёз
До чего приятен рыжий волос
Из пожара огненных волос

То ли явь, то чудится, то снится
Но без снега рыжая межа
Будут долго между нами виться
Рыжие, как пламя волоса

 Будут долго. Приведут в порядок
Звонкие, попутные ветра
Из стихов узнают и тетрадок
Что девчонка рыжею была.   

- Здорово восхищенно воскликнула Надя, - Вот что надо было со сцены читать, а ты: «Осень – скучная пора» тоска смертная. Ну, нечего, есть у меня один телефон заветный, знаю я кому позвонить. А стихи действительно неплохие Может у тебя и продолжение есть?
- Ну, там уж совсем про мальчика, - слегка смутилась Наташа.
- Нечего давай, я на минутку в мальчика превращусь, если дело этого требует. Как ты думаешь надо это? А на Андреева ты не обижайся, у него, что не слово - гвоздь. Но каждое сердце можно разбудить. Разве не забьётся оно в радостной тревоге на первый весенний гром? На улыбку любимого? Разве не тронет человека музыка, такая, например, как у тебя в стихах ну-ка, давай начинай окончание своего произведения читать.

Вот стоишь и солнца колесница
Мимо пролетает, посмотри
Но скажи мне, как могли присниться
Волосы палящие твои?

Что молчишь? Опять ответ скрываешь?
каблучками по полу стуча
Ты горишь, но в море не растаешь
Рыжая, и только для меня.

- Вот, что я тебе скажу, Наталья, это вот, по-моему, хорошо и тебе в этом помогать надо в творчестве твоём. Не волнуйся, будешь ты на сцене. Первой или второй не знаю, но будешь.

                6

- Ты в это веришь? – тихо прошептал Николай, - ну, в то, у тебя все будет хорошо? Мы сейчас об этом с тобой так много говорили? Николай и Вера только что покинули гулкие, длинные коридоры больницы – А ты знаешь, от тебя сейчас пахнет лекарствами, сразу видно, что запах больницы теперь поселился в тебе надолго,  ты сейчас как бы живёшь в прохладном, темном туннеле ожидание счастья. Ты веришь в свое выздоровление? 
- Как же я могу не верить? У меня даже имя обязывает! – попыталась пошутить Вера. – Когда я смотрю в зеркало, на свою коротко стриженую голову, впалые серые щеки, болтающуюся, как на вешалке одежду к глазам подступают слезы, но все равно выздоровление мое возможно, мне еще Наташку на ноги ставить.  В Москву – то мы с ней съездили на детский конкурс, надежду нам там подарили и всё, давай артистка- четвероклассница езжай назад коровам хвосты   крутить. Потом у меня будет вторая химиотерапия, третья. Потом четверт…… прости, Коля, но я так больше не могу. Прости, может мне лучше куда-нибудь   уехать? И спасибо тебе за все. Пусть от меня сейчас пахнет лекарствами, а от тебя исходит запах доброты и заботы и может быть даже любви ко мне, мне хочется в это верить и мне, Коля, это очень приятно ощущать.
У Николая потемнело в глазах, наверное, только сейчас он окончательно понял, как любит эту женщину. В мозгу замелькали страшные картинки; Вера, качающаяся в петле под самым потолком заброшенного деревенского сарая пропахшего сеном и плесенью. Вера лежащая на кровати с нагнувшимися ногами с перерезанными венами. Вера с горстью таблеток в ладони. Вера…. Жуткое зрелище… Он, правда, неверующий, но ведь врач сказал, что надежда есть…   
Николай достал из внутреннего кармана пиджака телефон и, окинув жену долгим внимательным взглядом, решительными шагами направился к небольшой тенистой рощице росший неподалёку.   
Путаясь в кнопках, мужчина набрал номер Зои. Вытер шершавой ладонью губы и глухо произнес в трубку:
- Лапушка, нам надо встретиться, поговорить. Да … жена, моя жена, понимаешь,  химиотерапия… Ладно в нашем кафе в семь…. Закажу твое любимое клубничное… и «Изабеллу». 
- Ты чего это, Колька, за деревьями хоронишься?- Послышался рядом голос матери.  Или от жены лыжи навострил, до новой своей любовницы? Любовь она конечно светлое чувство, но почему-то всегда тёмные уголки ищет.  Вера – то вон она уже где! Догони, попробуй, а ты тут стоишь с телефоном балуешься. Чего в больнице-то сказали ей жилец она или нет на белом свете? Ты не прячься, Николай, и не красней, как рак перед пивом. Я тебя негодяя с малых лет знаю мать ведь твоя. Захочу за уши паршивца оттреплю, захочу при народе по головке поглажу.  А я иду из магазина, там сегодня сахар привезли, смотрю, сын родной за деревьями хоронится, ну я тут и смекнула, что от жены, наверное.   
Слушая горькие слова матери, Николай как-то сгорбился весь, ушёл в себя. Достал из кармана смятую пачку сигарет, жадно чередуя одну затяжку за другой и кутая лицо своё непроницаемой завесой дыма. 
- Ты чего же пошли за стол, я с утра блинов напекла, - продолжала говорить бабушка. – Иди, иди, Вера с Наташкой, поди, там уже дожидаются.
…. Наконец вся большая дружная семья Николая собралась в зале за большим обеденным столом. Сначала ели молча. Рыжее полуденное солнце робко заглянуло в комнату, будто бы ласково пытаясь подмигнуть строгим, уставшим людям. И на минуту задержавшись у самого краешка стола, также тихо исчезло в зелёных кронах деревьев росших около дома.
Николай немного потоптался около двери, скинул обувь, быстро сунул шершавые ладони под неспешную струю вечно гудящего водопроводного крана и через минуту оказался за столом. 
-… Вот Наташка моя и заплакала, плачет и приговаривает: - О чём-то рассказывала Вера бабушке, - Я говорит, стих про осень сочинила, а они говорят, это было уже.… Так мне ее жалко стало, не передать. Как же я думаю, девчонке в ясные глаза глядеть буду. Стыдно мне за москвичей этих, сами, на конкурс позвали, письмо это электронное написали, а сами,… чтобы провалились они вместе со своими микрофонами… Больше я из Москвы соломинки не возьму и дочки накажу, чтоб не ездила, не позорилась. Тоже мне конкурс! Все их первые места еще, наверное, с прошлого года за американские деньги куплены.
- Почему за американские? – Наконец вставил слово Николай
- Не стучи ложками. Не понимаешь что ли? Дороже они! – раздражённо ответила жена. – Дороже они, наших денег деревянных вот! У меня вот варежки худые, а они даже рубля Наташке не заплатили. Правда там Наташи одна особа обещала помочь, безвозмездно, но нежность и любовь в ее глазах при этом не очень светились.  А еще я в поезде со священником познакомилась, мы разговорились. Как-то так вышло, что я ему все о себе рассказала, практически исповедалась. Батюшка сказал мне, что болеть, конечно, не очень хорошо, да и болезнь неприятная, но самовольный уход из жизни – самый страшный грех и предложил мне…
- Таблетки горстями пить? - встрепенулась бабушка.
- Работать, как лошадь, чтобы в буквальном смысле с ног валится вечером. Тогда кашель уже не будет выворачивать наизнанку и крови в мокроте будет меньше. Вот тогда и надежда на выздоровление у меня появится. Слабая, правда, но все-таки надежда. Потом сделаю рентген грудной клетки и компьютерную томографию. Ни метастаз, ни самой опухали, не будет, вот увидите, слово даю!
- Село наше очень маленькое, случайно попавший в географию, - подала голос Наташа, - А Москва! Москва – большой город. Какие там волнения, какие чувства, сколько там настоящей жизни! Целый день можно бродить по улицам и площадям этого города. Расспрашивать людей на улице, пассажиров на вокзале. А сколько в Москве всяких огней, большие, яркие, манящие, волшебные. А ещё там работать можно в Москве.
- Для чего? - вяло спросил отец, касаясь всеми пальцами плохо выбритой щеки. 
-  Что бы ложки купить!
- Какие ещё ложки?! -  удивилась бабушка   
- Обыкновенные, серебреные. Я у Нади с эстрады такие видела, Надя меня чаем угощала. Она мне помочь обещала на сцену попасть вот
- Работать – это тоже не плохо. Многие одобряют, - подытожил разговор Николай. - А сейчас я малость вздремну, вот только чай допить постараюсь.
Заснул он быстро, как в яму провалился. Ему снился сон: Будто идёт он полем, по высокой густой зеленой траве, чем дальше идет, тем выше становится трава, наконец,  он скрылся в этой траве с головой, и ему стало жутко  оттого, что не видит и не знает, куда надо идти. И вдруг, откуда ни возьмись Вера. Бежит к нему со всех ног, к груди прижимает, воркует о чем-то светлом и радостном, но трава ей мешает. Он хочет ударить по траве кулаком, но не может: руки онемели от страха и не слушаются. А это не трава вовсе вокруг Николая, а Зоя стоит и несколько лиц у неё. Одно улыбается, второе игриво язык показывает, а третья слёзы льёт. А глаза у всех грустные, грустные
Проснулся Николай, рядом Наташа стоит глаза кружевным платочком вытирает и спрашивает: 
- Папа, а ты, правда, скоро от нас с тётей  Зоей на пароходе поплывёшь? 
  - Не правда, дочка, не правда, нам с тобой и с мамой жить хорошо, правильно я говорю?
Наташу откровение отца привели в восторг, она заявила, что сразу так и подумала и, разгладив маленькой ладошкой, невидимые складки на платье убежала на кухню к бабушке и маме.

                7

Улыбка весь день не сходила с лица девушки. Зоя ликовала. Вот оно счастья: Незаметное, простое, можно даже сказать робкое, зато бесконечно большое и яркое. Ни далее как вчера Зоя познакомилась с потрясающим любовником. Он, сильный здоровый мужчина.  Он, ходит в тренажерный зал. (Зоя видела эти тренажеры, они похоже на больших зубастых зверей диких и не прирученных)  А самое главное юноша этот молодой и Зоя просто питается его бесконечной молодостью, как старый вампир молодой кровью. Девушке с ним хорошо и желанно. А Николай? А что Николай? Пусть и дальше рубит свои бесконечные бани и заплетает в тугие косички дочери яркие кумачовые банты. А она Зоя свободный человек. И пусть бескрайнее море жизни, несет девушку к новым удовольствиям.  Она, к этому всегда готова!
Девушка встала и тихо подошла к зеркалу. Глаза её большие карие  и чуть продолговатые отражали новый наступающий день. Радость, печаль, ожидание счастья светились в них открыто. Она стояла перед зеркалом и боялась двинуться с места.  Не расплескать бы это хрупкое ощущение счастья. Это не то, что проводить время с этим увальнем Николаем. Каждый раз при встрече с ней он не знает, что ему делать после этого….. Громко и бессвязно говорит о чём-то, так же громко и беспричинно смеётся. Зато вчера…. Зоя разрешала все… Она помнит, как положила прохладные ладони на щеки Игоря, медленно закрыла глаза, приблизила губы.   Игорь долго и интересно рассказывал о творческом детском конкурсе. И что некая племянница Соловьева, с третьего раза уговорила дядю обратить внимание на девочку. Которая…. Дальше он мог бы и не продолжать, Зоя девушка соблазнительная сразу поняла о ком идёт речь, Николай рассказывал ей что-то такое об этом конкурсе, рассказывал и о том как «зарубили» на нём детскую мечту его дочки.  И на встречу с Колей Зоя не пойдёт,  Игорь обещал увезти ее в Москву, а там… Она всегда будет приходить позже, закончив свои дела, и ее губы каждый раз будут приближаться к его знакомым обветренным губам….   

Карпеев Сергей     сентябрь 2015 год