Толстый и Тонкий

Толстый и Тонкий
(два портрета нашей демократии)

Позвольте представить вам пару портретов столпов российской демократии. Две совершенно разные личности, но одного поля ягодки. Они, как и положено в разнотравье, внешне непохожие абсолютно цветочки, но корневая система едина и подпитывается одним источником. Я мог бы вам предоставить их имена и биографические данные. Это совсем несложно по любой публичной личности. Их имена, как Фома и Ерема, всегда на слуху, а сами ягодки служат достойным украшением мас-медиа оппозиции. Но больше всего им подходят имена Савла и Павла, как известно, представляющие одно лицо.
Итак, начнем все же с имен. Для простоты общения у меня для них два "ника" - Толстый и Тонкий. Имена хоть и произвольные, но точно отражающие их внешние данные и творческий темперамент.

Толстый - самодовольство и добродушие вполне преуспевающего человека, достойного, однако, много большего, чем он имеет сегодня. Всегда улыбющаяся кудрявая, усатая мордашка насмешливо смотрит на своего читателя: я знаю нечто большее, чем говорю, о чем вы даже не догадываетесь. Может поэтому он позитивно заряжен на саморекламу: готов выступить с кем угодно, с чем угодно, по поводу и без повода. Просто так, по долгу службы в негосударственном ведомстве.
 
Тонкий, наоборот, напоминает покрытый  изрядным слоем пыли манекен, в изъеденном молью пиджачке, (с чужого плеча?) в измятой, когда-то белой, рубашке. С таким же постным и серым лицом, к которому не подойдет любой расцветки галстук. По сути своей это кем-то, когда-то  и чем-то обиженная на всю оставшуюся жизнь личность. И потому она борется с кем угодно, с чем угодно и когда кому-то угодно. Лишь бы о нем не забыли и не закрыли перед носом дверь на раут или званый ужин. И судя по внешности негосударственные службы ужинами его не балуют.
       Можно было бы добавить и детали: у одного на сытом лице почти гусарские усы, у другого старческая, ничем не прикрытая лысина. Но вряд ли это уместно. Каждый имеет то, что имеет.

О творческом их пути мне известно немного, но вполне достаточно, чтобы зафиксировать самобытность и яркость таланта этих писателей, поэтов, философов, историков и политологов в одном хрустальном, импортном флаконе.
Толстый помешан на учении Фрейда, о котором где-то и что-то услышал, о чем он спешит поведать в одном из своих рефератов. По форме и творческому замыслу это не ученический реферат на заданную тему, но "Иллиада" или "Одиссея" знаменитого предка поэтов Гомера:

Вот как ни кинь, люблю я Фрейда,
Признаю с тайною тоской.
Пусть венец он, пусть он еврей, да,
Пусть всюду видит член мужской,
 
Это поэтический зачин с философской начинкой - оптимист он, и что-то может разглядеть у самого Фрейда! "Пусть он еврей, да!" НО ЧЛЕН НЕ ЖЕНСКИЙ, А МУЖСКОЙ. Далее в подобном роде на пару-тройку десятков виршей этого стихоплета завершаются гимном дебилам, к которым он, естественно, не причисляет себя. Но уши "поэта" торчат и там:

И скоро мы, совсем по Фрейду,
За ним отважно повторим:
«Довольно спихивать в могилы
Всё, от культуры до рубля!
Вы, …, дебилы, …, дебилы,
Дебилы, …! Дебилы, …!»

        Это поэзия Толстого. Не менее впечатляет проза, о которой вообще можно выражаться только неприличными словами, чего я себе не могу позволить. Там те же "научные" потуги о "позднепутинском" периоде и Брежневской эпохе в свете "мечниковских ста двадцати  лет", " не жить, а гнить" (о попросивших российское гражданство иностранцах) и тому подобные перлы. Завершает он и тут, по традиции о  предстоящей  "сравнительно не травматичной" (эволюцией), в которой будет меньше дураков. Как говорится,Дебил дебила и дурака видит издалека.

Тонкий - эстет, советской эпохи, не признанный литературный гений, поставивший под сомнение вообще всю русскую культуру, начиная с древних времен, включая Александра Пушкина, Льва Толстого. А уж  советскую литературу он оценивает вообще ниже плинтуса.  Обиделся на всех и вся Тонкий по вполне понятной и уважительной причине - его не печатали. Он годами день и ночь писал, рассылал по редакциям свои опусы, но его талант так и не был признан. Ни в Москве его не печатали, ни в ближнем зарубежье (Эстонии). Там демократия процветала уже в советские времена и потому талантов своих было предостаточно. И кто не печатал, переходя его гению дорогу? СВОИ ЖЕ БРАТЬЯ ПО КРОВИ!
Сегодня он, рыцарь позорного "Слова и дела", может "не гнить, а жить". Но обиды, но раны до сих пор не зажили. И хочется не только кушать. Его бы всем нам послушать! О сталинизме и путинизме. Тут он виртуоз и жонглер избитыми штампами и банальностями. Этот жухлый серый цветок еще мнит себя Незабудкой, которая может что-то или кого-то украсить. Но в нем, как в том анекдоте об овощах - 98 процентов воды. И он поливает и поливает, как по расписанию, появляясь то на одной, то на другой обложке, но всегда в своей серой и пыльной одежке.

Пора подвести итоги. Толстый и Тонкий, все подобные им, мнят себя борцами за демократию. И тем они льстят самим  себе, позоря саму демократию.Эти пустоцветы ничего, кроме словоблудия ей не смогут дать и не дадут: ни свежей мысли, ни активных и осмысленных действий. О таких российских "демократах" уже было сказано не мною, сто лет назад:
"Сейчас, когда положение демократии очень экспонированно, когда она, хотя и в форме моды на ее отрицание, все же очень в моде, им явно выгодно выставлять свой ходкий товар в заметных витринах демократической проблематики и быть принятыми за принципиальных врагов демократизма.Но все это, конечно, одна видимость. Принимать врагов общечеловеческой честности за лично своих врагов у демократии нет ни малейшего основания, как бы они того ни добивались. Их надо разоблачать в их до-  и сверхдемократической подлости - и только." *

Я лично не вижу в них ни борцов, ни врагов, но только лжецов, поливающих грязью современную Россию. Страну, пока не признанную Европой. Но признать ее великой ей придется. Как и нашим доморощенным лжедемократам.

Источник: Литература русского зарубежья, том 1, книга 1, Федор Степун "Мысли о России", стр. 307