Истории стихов Температура

   "Поэт в России больше, чем поэт!" Он сверхчеловек. В подтверждение этому  у меня была такая история.
   
В отделе технологической подготовки производства ( ОТПП ) суматоха с самого утра. Скоро юбилей у Александры Павловны Безруковой, пятьдесят лет.

     Я давно в отделе считалась придворным поэтом. Это значит, что на все праздники производственные и персональные  писала стихи.
   Мне так и говорили:
- Кто как не ты? У тебя получается, а у нас нет.
  Это довод.
     И на этот раз начальник отдела Николай Александрович Черняев и председатель цехкома Людмила Алексеевна Тимохина пригласили меня в кабинет и попросили от имени администрации, цехкома и сотрудников ОТПП написать стихи к юбилею уважаемого человека, общественного деятеля и просто хорошей женщине Александре Павловне или просто Саше.

    Чтобы написать стихи по заказу, надо составить письменный портрет поздравляемого, даже, если это знакомый человек. Так я привыкла. И мало ли, что думаю об этом человеке я. Главное, что хочет заказчик, что думает он, или они, как в данном случае.

    Про Сашу Безрукову я знала почти всё, но приготовилась слушать.
- Она окончила машиностроительный техникум, пришла в десятый цех сверловщицей, потом перешла в заводоуправление в отдел технологической подготовки производства в бюро материальных нормативов, затем в бюро реконструкции.

  Дальнейшее я и сама знала, что к своему пятидесятилетнему юбилею она была уже директором заводской турбазы. С мужем разведена, дочь Лена, внучка Олеся. Саша к тому же была самой молодой бабушкой на заводе, в тридцать девять лет. Человек она раскрепощённый, открытый, общительный. Я даже с хорошей завистью наблюдала за ней.
  По своему характеру я замкнутый человек и Александра Павловна стала для меня идеалом настоящей женщины. Гордая и весёлая, высокая, стройная, уверенная в себе.

    Конечно, я была уверена, что напишу хорошие стихи для своего идеала.
- Подарок от отдела - напольная ваза! - добавила председатель профкома- А от дирекции завода - настенный ковёр.
- Хорошо!

    Я вышла из кабинета и тут же наткнулась на Тамару Степанову - подругу обсуждаемой юбилярши.
- Лида, я здесь тебя жду! - заговорила женщина и отвела меня в сторону. Мы прижались к стене длинного коридора.
- Понимаешь, мы хотим поздравить Сашу персонально от нашего бюро, то есть от коллектива бюро мощностей реконструкции и новой техники. Она десять лет работает в нашем бюро. Напишешь?
- Конечно!
   "Где одно стихотворение, там и два!"- про себя подумала я.
  И Тамара Степанова рассказала мне свои мысли на счёт сослуживицы. Вот подтверждение тому, как разные люди по разному смотрят на ситуацию.
- Образование у Саши средне-техническое.

   Председатель профсоюза сказала, что она окончила машиностроительный техникум.

- В бюро она организатор всех празднеств и чествований. Часто её вызывают в Завком ( Заводской комитет) по делам турбазы. На турбазе она только летом, а в осенне-зимний период занимается реконструкцией завода и новой техникой, но в голове у неё постоянно турбазные проблемы: штат, инвентарь, смета, раскладки на питание и так далее.

   Тамара нагнулась к моему уху и прошептала:
- Пожелай ей мужика хорошего. Баба в самом соку, а живёт одна. Не бойся, она не обидеться. Это с её слов я говорю.
  Мы обе улыбнулись.
    Я облегчённо вздохнула, потому что получая заказ на стихи, надо всегда уяснить для себя обидчивый человек или нет.

    Тамара проводила меня до моего бюро по всему коридору третьего этажа и в конце разговора добавила:
- У неё любимое выражение "Эх, ма, нам бы денег тьма!".
-  А вот это хорошо - сленг поздравляемого очень важен в заказных стихах. Он указывает, что стихи написаны с индивидуальным подходом.

    Подруга Александры уже собиралась уйти, как тут же вернулась.
- Подарки! Я не сказала тебе про подарки. Мы дарим ей туфли и чайный сервиз от коллектива бюро реконструкции мощностей и новой техники.

    Я поставила точку, потому что всё это записала на листочек, обычную печатную дешку.
     Тамара Степанова ушла.

      Я вошла в своё бюро, села за стол, но как-то нехорошо себя почувствовала, голова закружилась, ноги отяжелели. До конца рабочего дня оставалось всего пол-часа, но Сашин юбилей меня ещё не отпускал. К моему письменному столу подошли нормативщики, мои соседки по письменным столам, окружили.
- Тебя по поводу юбилея Безруковой вызывали к начальнику? - спросили они.
- Да!
- От нашего бюро тоже надо что-то написать.

    "Ох!" - подумала я - поздравлять человека с одним и тем же днём рождения с трёх разных сторон - дело сложное".

- Мы знаем, что девчонки из её бюро будут делать фото-газету. Туда мы наклеим фотографию нашего бюро материальных нормативов, а ты сочини от нас стихотворение под эту фотографию.
- Хорошо! Я постараюсь. С этого и начну, своя рубашка ближе к телу.

    Прогудел заводской гудок, оповещающий конец рабочего дня,  все молодые и старые инженерные работники вспорхнули со своих мест и улетели, едва я успела глазами моргнуть.
  Домой я шла медленно. Ноги еле передвигались, в голове что-то шумело.
 "Видимо, я простыла!"

   Февраль самый ветреный и морозный месяц в нашем средне-волжском крае.
  Дома семья, дети, муж. Я приготовила ужин, помыла посуду и села на вечно разложенный старый диван, прижавшись к положенной вертикально подушке.
  Это моя любимая поза для создания стихов. Дочь забежала с каким-то вопросом. Я только рукой махнула.
- Мне надо писать стихи на работу.
    Она всё поняла и убежала. Семья самое большое препятствие для поэтессы. И дети и муж требуют к себе внимания, а ты не можешь уделить им ни капельки души, потому что все мысли и чувства сейчас нужны стихам для юбилярши. Чтобы стихи получились хорошими, трогательными, нужно отдать им всю себя.

      Я внимательно посмотрела на фотографию: комната с множеством письменных столов. На столах техническая документация. Вдоль стены стоят женщины. Вот наша начальница Нина Францевна Брожелович, Таисия Кузина, рядом полная, грузная, но молодящаяся Лена Белова-Елена Владимировна, Черникова, Света Ефимова, Борискина и другие. Среди них и юбилярша Александра Павловна Безрукова, ещё молодая. Тогда она работала в нашем бюро. Подпись 1969 год.

    Пред глазами лица начали расплываться, но стихотворение сочинилось быстро.
 
             Этот женский коллектив
             Снял когда-то объектив.
             И сегодня перед вами
             Стёрлась грань между годами.
             Память ласково зовёт
             В шестьдесят девятый год.
             На столе альбомы "Смазки".
             Тая скромно строит глазки.
             Нина Францевна с косой
             Смотрит с девичьей ленцой.
             Лена в центре, как всегда
             Безупречно молода.
             Держит голову капризно
             Нина, словно Мона-Лиза.
             Замыкает Мила ряд.
             У неё глаза горят.
             Надя, Света, Алла, Галя
             Вдоль стены парадно встали.
             Лишь у Маши строгий вид.
             Маша важная стоит.
             А при Маши наша Саша
             Выше всех, милей и краше,
             С длинной чёлкой на пробор,
             А глаза глядят в упор.
             Сколько в них огня и страсти,
             Откровенной силы власти.

   Исписанный листок упал из рук. Волосы увлажнились от пота. Жарко! Подошёл Шамиль, мой муж.
- Что с тобой? Ты вся горишь.
- Дай мне градусник. По-моему я заболела.

    Градусник показал тридцать девять. По всему телу расползлась ломота. Всю ночь я металась в бреду, пила аспирин, сульфадимизин, что-то от кашля, потому что появился тяжёлый кашель.
   Утром муж вызвал врача на дом, зайдя перед работой в близлежащую заводскую поликлинику.  Врач пришёл до обеда, выписал лекарство и больничный лист.
    Температура не опускалась ниже тридцати девяти весь этот день и два последующих.
     Вечером пришла Людмила Алексеевна с возмущённым видом.
- Что это ты взялась болеть? Юбилей у Саши на носу. Ты стихи написала?
- Нет! - еле проговорила я -  у меня температура тридцать девять не спадает.
- А нам что делать? Как отдел будет поздравлять человека? Это же не простой человек, а женщина у всех на виду. Тебя администрация завода просила об одолжении.
- Людмила Алексеевна, у меня голова болит.
- Я ничего не хочу знать. Мне директор сказал, чтобы стихи завтра же были у него на столе.
- Хорошо, я попробую.
- Завтра в обед я пришлю к тебе кого-нибудь.  До тебя минут пятнадцать ходу, успеют за обеденный час сходить. Выздоравливай!
    И ушла.

   Качаясь на слабых ногах, я дотянулась до стола, взяла авторучку и чистый лист бумаги.
   Муж подошёл с водой и с таблетками. Он всё слышал.
- Ну и наглые. Почему ты не послала её куда подальше? Не вздумай писать. Выпей и спать ложись.
- Дай градусник.
     Всё также тридцать девять.
- Ты ложись на раскладушку. Я не смогу заснуть.
   Муж уснул быстро. Через боль в голове я напряглась и написала первую строчку. Праздник первой строки! Если удачная первая строчка, удачным будет и всё стихотворение.

         Ещё не кончилась зима.
         Ещё длинна дорога.
         Снежинки просятся в дома,
         Ложатся у порога.

   В висках что-то заскрипело. Лоб сдавили невидимые щипцы. На табуретке возле дивана стоит блюдо с холодной водой и мокрое полотенце. Я обмакнула полотенце, отжала, положила себе на лоб. Лоб обдало холодком снежинок.

         Ложатся у порога  - перечитала я последнюю строчку, сделала пропуск строки и сочинила следующий катрен:
      
         А на пороге Юбилей.
         Не просто день рожденья.
         Оценка всех прошедших дней,
         Доклад о достиженьях.

         Вы начинали у станка
         Сверловщицей красивой.
         Затем влилась судьбы река
         Удачно в "Нормативы".



    "Нормативы" -  так коротко зовётся заводское бюро материальных нормативов.
     "Как хорошо, что я успела сочинить стихи для своих нормативов!" - с облегчением подумала я.  И с ужасом подумала, что ещё ждёт стихи Тамара Степанова. Написать два стихотворения с температурой - подвиг, а надо три.

      Потолок комнаты закружился вокруг люстры с тремя стаканами на деревянных палочках в виде креста.
  "Неси свой крест!" - послышались мне слова с потолка.

   "Бред" - подумала я, сняла, обмакнула, отжала полотенце и положила его себе на лоб. Жар отступил от головы.

         Всё выше в гору шёл поток:
         Рацорг, бюро другое,
         Цехком, директор - потолок,
         А сердцу нет покоя.

         Желаем вам вернуть тепло
         Семейного уюта,
         Найти любовь и верить в то,
         Что всходит солнце утром.

   "Вот - подумала я - надо верить мне, что солнце встанет утром и я не буду болеть."  Я раскинула одеяло. Казалось, что подо мной раскалённая печь, а стихотворение не закончено.

          Желаем...желаем... желаем...
  Полотенце упало. С ним надо лежать на спине. Спина затекла. Приподняться на локте не получилось. В руке слабость. Авторучка в вертикальном положении  не пишет. Муж предусмотрительно положил на стул карандаш. Беру карандаш.

          Желаем вам красиво жить,
          Гордиться дочкой, внучкой,
          Здоровой быть, наряды шить
          И получать получку.

          Желаем вам погожих дней
          На всё большое лето,
          Весёлых преданных друзей,
          Да сбудется всё это!

   "Здоровья другим желаю, а сама болею!"- успела подумать я и провалилась в бездну вулкана, уплыла на раскалённой лаве в беспамятство сна.

     Утром проснулась от прикосновения мужских рук. Шамиль укрыл меня одеялом, которое лежало на полу, на красном паласе. С пола поднял и листок бумаги, исписанный карандашом.
- Что это? Ты писала стихи? С такой температурой?
- Не помню.
   Муж прочитал вслух.
- По-моему это стихи.