Пророки

"Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести,
разве только в отечестве своем
и у сродников, и в доме своем". Мф. 13:55
1.
Москва, две тысячи десятый год.
Горят торфяники  Шатуры.
Как едок  дым Отечества, mein Gott!
Посредством водной процедуры
ни МЧС, ни  добровольцы
никак не могут сладить с ним,
но вентилятор крутит кольца,
и мы спасаемся под ним.

Ах, Грибоедова восторги,
как им перечит едкий дым!
И взглядом пробежав по полкам,
я тоже не согласна  с ним.

Мне ближе это откровенье,
и в нём понятен мне намёк:
забыть все надо огорченья
и припуститься наутёк!

 «Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок! —
Карету мне, карету!»

Кареты нет, но есть такси,
и непоседливый возница
домчит до Северной столицы,
ты только сдачу не проси!

Ах, Саша, Саша, милый Чацкий,
покинув сей столичный кров,
с тобой бы в гамаке качаться
под сенью дальних островов!

Для добровольного изгнанья
компьютер  нынче приручён – 
всегда найдёт путёвку он,
в награду или в наказанье!

Неужто нечем нам гордиться,
как только дымом, милый друг!
Так думать, верно, не годится,
но так болтает светский круг.

И патриот, и либерал -
когда в опасности столица,
прочь из Москвы давно сбежал,
а с ними Софья – та девица!

2.
Как веет жаром! Духота и смог!
Который день уж мне не спится.
Опять торфяники.  Столица,
тебя покинул всяк, кто смог!

Но одолела всё же дрёма,
хоть духота и чада мрак,
и я во сне  ушла из дома
под хриплый лай чужих собак.

В чаду, в отчаянье, в бреду,
бреду я странником не званным.
Река с неведомым названьем
иссохла  - прямо на виду!

Слёз нет. Чем плакать?  А пока
доносит ветер из пустыни
слова чужого языка:

Пророков нет в отечестве своём…

Так утверждает истина из истин.
Но чьи же головы на блюде золотом
Истории в подарок мы несём,
кому в висок тяжёлый метит ки;стень?

Их бьют ногами - пыль на площадях!
Молчи, дурак, иль только хуже будет!
Их души распинают на гвоздях,
тела - камнями - добивают люди.

Вороны каркают. Жара. Гогочет люд.
Здесь карусель. Торгуют пахлавою.
В семь вечера сегодня принесут
нам блюдо с новой жертвенной главою.

Не верите? Но слева за углом
- спешите все! не пропустите срока! -
висит афиша в нимбе золотом:
«Сегодня, в семь, побитие пророка».
3
Прошли века. Как лезвие, луна истончена,
с пятном давно засохшей чьей-то крови.
Но истина опять изречена!
Ну, что ж, спешите! Ждите новой боли!

И всё, как в древности -  афиша за углом…
- О, как ты, зрение, устроено жестоко! -
Неужто вновь, в созвездье золотом,
прибудет Некто с данностью высокой,

взойдёт на скену до исхода дня,
чтоб быть осмеянным и быть убитым.
Луна ржавеет. «Сжалься, это я...» -
прошепчет он на языке забытом.

Глаз человечества,  ресниц густая сень.
Всё, как тогда: «Не пропустите срока!
Спешите все! Сегодня, ровно в семь,
даётся представление  «Побитие пророка»!

***
Пророков нет в отечестве моём…
Чем объяснить такое невезенье?
То ль вымерли и поросли быльём,
иль это просто недостаток зренья?

Судьба пророков – дело вещих снов,
а мне по рангу это не подвластно.
Бездумно я черчу рисунки слов и снов,
Но смыслы их  и словарям не Ясны.

У грёз чужих подчас моё обличье,
проснувшись, не жалею ни о чём!
Сейчас я, верно, лгу, но так привычней:
когда приходят сны – мы в них живём.

2003, Москва (отредактировано 28.7.2015)