Клоунесса

1.
Как небо ветром в клочья изодрало!
Поник лоскутный парус, рухнул стяг
на крепости безрадостного смеха.
Монетой медною минутного успеха,
на мутный мир в тоске оборотясь,
в котором как-то неуютно стало,
луна, косясь, глядит из-под забрала.
Он – этот город, прошлое моё.
Я в нём почти ни разу не смеялась.
Бросалась то в тряпьё, то в забытьё,
то бунтовала, то опять смирялась!
Он стар и слеп, суров и мрачен был –
всё по законам высшей режиссуры!
И этот город, на меня давил
угрюмостью своей архитектуры.
Я нынче умерла, мои друзья.
Окурки, заметая в лужи грязь,
бумажной рванью лоскутов успеха,
плевком растёртым, жалобою смеха,
хромая птица с крыши сорвалась.
Так рвись же на ветру мой балаган!
стучи тамтам – истерзанная кожа,
кривляйся вечно испитая рожа,
блести слезой шута неверный храм!
2.
Кто я?
Ещё вчера была я Рыжим,
что на ковре в страдании бесстыжем,
хребет ломала в судороге смеха, –
для всех была  я славная утеха!
Смотрите!
Видите, как безобразен рот,
какой пожар в карминовом оскале?
Какой горбатый маленький урод –
вы безобразней сроду не видали!
Чьё солнце гаснет до заката дня,
и кто рыжее Рыжего бывает,
и чья слюна блевотиной стекает
ещё страшней, чем нынче у меня?
Я умираю, но еще дышу…
Снег сыплет на ковёр лица извёстка.
В руке -  корявой рыжий лист держу,
осенний спутник нищего погоста.
Арена – это  крест, где шут распят
толпе зевак на смех и поруганье.
О, шут шутов! Ты странное созданье,
от бубенца макушки и до пят!
Смотрите! Реет мантия моя!
Слюда сверкает ярче, чем алмазы!
Вы – судьи мне! Я тоже ваш судья!
Приветствую я вас, уродства метастазы!
3.
Еще вчера была я Рыжим на ковре.
Молилась. Корчилась. Страдала.
Судьба соломки мне не подостлала,
но подарила шутовской игре!
И вот колпак. Он – славная корона!
Корона и Колпак бывают так близки:
одна беспомощно сжимает кулаки,
другой же, молча, корчится у трона.
Смех и рыданье –  горечь изощрёна!
И что родней тернового венца
Распятого  - в той шутовской короне,
под звоны шутовского бубенца?
4.
Но где твой пьедестал, шут мира вековой,
куда взойдёшь в итоге карнавала?
Своим горбом ты заработал славу,
горб – намогильный камень твой!
Но если даже так, ведь я, жила!
И извещали бубенцы об этом.
Своей душе ни разу не лгала;,
но только это под большим секретом!
Ещё вчера, мне помнится, рыдала,
вас уколоть пыталась словом едким;
сегодня постромки своей марионетки
Судьба случайно оборвала.

                ***
А вы стоите.  Принесли венки.
Зачем пришли? Я вас не ожидала.
Оборваны все нити-постромки,
Живая клоунесса – куклой стала!
Вот так кончают эти огольцы!
Сияйте ж раны рваными краями,
чадите свечи мутными огнями,
звените шутовские бубенцы!
Отныне я -  ничто. Ничто с Ничем
 в прелюбодействе вечном!
Хочу сегодня вами пренебречь я:
- Ступайте к чёрту, милые друзья!

9.2.1977, отредактировано 28.7.2015