Ох, не стонется!

Я тебя, мой принц, ждала.
Я б тебя с ума  свела.
Колдовством бы завела
за околицу.
Как  кружится голова
под медовые слова!
Но крапива и трава
больно колются.
Зуб болит или отит,
верю я–он прилетит,
пнёт того, кто мне вопит:
«Дура хренова..».
Скажет: «Девочка, не плачь.
Не утонет в речке мяч»,
и накинет красный пласч
суперменовый.
Округлились с попкой грудь.
Потерпеть ещё чуть-чуть,
я ждала уже не принца,
а всю конницу.
Ночью шансы велики,
танцы–шманцы, кабаки.
Принц, явись, уволоки!
Мне не стонется!
Я готова, только тронь,
хоть на плаху, хоть в огонь!
Согласилась, пусть не конь–
«Мерин» бежевый.
Но где крутятся рули-
там «Жигули» и за рубли–
нет ни одного прили-
чного приезжего.
Я тебя, мой принц, ждала,
и пока летит стрела,
всё звала, пытаясь  жабой
раскорячиться.
Молода была, смела!
Но пилит жизнь, как пила.
Видно, бабье счастье на болотах
прячется.
Городок уютный наш.
Первым принцем стал алкаш,
а вторым-водитель баш-
енного грейдера.
Был боксёр и футболист,
пианист, филателист,
и парнишка–чистый лист–
в пол-маркшейдера.
Был священник-средний сан;
Был «завхоз универсам,
мог би стать большой нашальник,
просто ленится..».
Принцем был какой-то герр–
«инженерр из высших сферр»–
и ещё такой же «сэр»
за поленницей.
Принцем был и прежний босс,
он красивый, как барбос.
У него жена воспитанная
модница.
Экономкой на дому 
взял он юную вдову.
Плёл, мол нравлюсь я ему.
Но не разводится.
А вчера на "файв-о-клок"
толстый «Карлсон», пьяный в дым,
приволок большой пирог
из  «Макдональдса».
Как быть тяжко молодым!
Я лежу, не чуя ног,
и гляжу на потолок.
Ох, не стонется!

29.09.2015 г.