Наум о Ниневии

   Глава 3. Ниневия неминуемо
                падёт.
Горе, проливающему кровь,
горе уступающей Ниневии.
Горе мамам, кто теряет вновь
 сыновей, которых возлелеяли.
               
Город весь в крови и грабеже.
Свист плетей и грохот колесниц.
Бьются на последнем рубеже:
молния копья, пал кто-то ниц,
блеск меча и сник кто-то уже,
не успев закрыть своих ресниц.
               
Множество сражённых, горы трупов,
нет числа безжизненным телам.
Как всё отвратительно и глупо!
Боже, дай в пасть смерти удила,
               
чтоб не спотакалися о трупы,
атом не губил мильоны снова,
чтоб на секты, общества и группы
 не делило верующих «Слово».
               
Проститутский бизнес – без кордонов-
часть народа манит в свою сеть.
Не ныряйте в вульву без кондомов,
жизнь на волоске может висеть.
               
«Подниму подол твоей одежды,
пусть твою увидят наготу
 все народы. Не питай надежды,
что простится всё за красоту.
               
Сделаю тебя на век презренной,
выставлю стыдобу напоказ,
чтоб отныне до минуты бренной
 жались от таких, как от проказ.
               
Будешь ты, Ниневия, безлюдной,
где мне утешителя искать?
Чтобы не могли вы обоюдно
 Божий дар в экстазе расплескать.
               
Разве ты получше Но-Аммона,
полюбившего каналы Нила?
Моря гладь была его мамоной,
как стена от недругов хранила.
               
Эфиопы были его мощью,
им с Египтом не было предела.
С Ливией и Футом было проще,
он не избежал сего удела.
               
Также предназначен для изгнанья
 и ему был уготован плен,
и его детей ждало терзанье,
его знатных ждал в оковах тлен.
               
Ты, блудница, опьянея, скроешься
 в поисках укрытий от врага
 и после паденья успокоишься,
потеряв величия рога.
               
Твоя стража – туча саранчи –
улетит, куда глядят глаза.
Сколько не хитри и не ловчи,
всё сметёт грядущая гроза.
               
Задремали пастухи Ассирии,
избранные воины – в жилищах.
Люди разбрелись и обессилили,
вместе поскорбев на пепелищах.
               
Знай, неизлечима твоя рана,
разбежалась вся твоя охрана.
Пусть в ладоши хлопают злорадно
 те, кого ты мучила изрядно.