На привозе

Ой, как весело сегодня на привозе,
к нам приехал Парамон на паровозе!
Растащили рельсы бурые медведи,
только Парамон, того не зная, едет!

А вон в кофте пёстрой толстая Аглая,
расшипелась на прохожих ведьма злая!
Хочешь, помаши своей кривой клюкою,
только не приснись мне полностью нагою!

Подбоченившись, стоит Кузьма-калашник,
калачей он Савве предложил вчерашних!
Не сова ль, ты, Савва?! Что, ослеп, чертяка?!
Впору искры выбивать из калача-то!

За лабазом обнялись Иван да Анна,
под наливочку «шу-шу» ведут жеманно;
жмёт её к забору и «поёт» в пол-уха,
а она лишь слышит «громкий» запах лука!

«- Какую нишу занимает Ницше?
- Простите, в первый раз о Ницше слышу!
- Читали вы когда-нибудь Вольтера?
- Мне про него рассказывали Гера.
- Так, что за Гера?! – Что из Букиниста.
- Который на тебе хотел жениться?!
Ещё раз про него мне скажешь, дура!
Ударю по башке Бонавентурой!»

Всё шумит привоз, толкается народец,
и хватает лихо за носы морозец!
Короба набиты, разнесло котомки,
и никто без тюка не стоит в сторонке!

Где-то обмывают нужные покупки,
там всё держат цену, тут пошли уступки!
Вот, орут, торгуясь! вот и шапки оземь!
Требовали десять, получили восемь!

Из шинка Алёшку выперли за буйство,
чтоб немного воздух освежил все «чуйвства»!
Он портки поправил, отряхнул рубаху,
да по двери бухнул кулаком с размаху.

И пошёл, шатун, за девкою нарядной,
хоть уже от «горькой» окосел изрядно!
Ох, ряба на морду! ух, толста молодка!
Дело не во вкусе! Виновата водка!

«- Сударыня, извольте-с ваше имя.
- Оставьте, не знакомлюсь я с такими!
- Да, полно, ничего я и не выпил,
меня кабачник по ошибке выпер!
- А что ж от вас так сильно пахнет водкой?
- Так это провонял меня друг Вовка!
Он пьёт, а я ни-ни! Но всё же пахну!
Дождётся у меня, бутылкой жахну…»

Вон кузнец Евлампий вывесил подковы,
просит за две пары аж червонец новый!
Ну и жмот Евлампий, мироед, сквалыга,
за товар такой я лишь могу попрыгать!

Посмотрите, корчит на меня гримасу!
Здоровяк гефест наш, не прожить мне часу!
Накликал расправу лютую и злую!
Что теперь поделать! Дальше балагурю!

Вот на площадь вышел богатырь Алимпий,
спереди и сзади гири поналипли!
Как он их бросает, а как ловит ловко!
Рты не разевайте, умыкнут обновки!

Словно волк поповна воет третьи сутки –
видимо невинность спёрли из-под юбки!
Приезжал к ней ночью на печи Емеля,
будет на орехи от архиерея!

«- Мне кажется, дочь наша  располнела.
- Так это просто тёплое надела!
Она сегодня так замёрзла ночью…
- Но, это странно для июня очень!
К тому же доложил звонарь Вавила:
на Духов день, мол, к травнице ходила…
- Звонить не только в колокол умеет,
Вавила твой…  Балда не поумнеет!..»

В старину седую говорили предки,
что любили словом припечатать крепко:
«Не удержится дурак и дня на царстве,
и не раздобудешь святости во пьянстве!»

Крикнем дедам нашим или их могилам;
«Дураки, да перепившись, правят миром,
и полезли сдуру пьяницы во святцы!
И куда теперь бежать, и как спасаться?!»

А из-под землицы глухо стонут деды,
только разговор их нам теперь неведом!
Молодые уши древнее наречье
перестали слышать… Да, к тому же вечер!

Голос я сорвал свой, накричавшись громко,
выйду за посад я, прямо до пригорка.
Закрывайте лавки, вышло время торга.
Ночью будут звёзды, говорят, что много.