В поминальный день

Я шёл по городу усопших,
К могилке матушки своей.
Горячий ветер дул с полей,
Качая стебли трав засохших.

С деревьев сыпалась листва,
Кружась в полёте с тихим звоном,
Снов, не тревожа тех, кто «дома»,
Печали здешней торжества.

Я шёл,  неся в руках цветы,
Под взглядами портретов в камне,
И слыша шёпот – это маме
Несёшь живые розы ты?

Конечно ей,  моей родной, -
Слал я ответ на шёпот в мыслях,
И на ресницах капли висли,
Блестя солёною водой.

Могилка мамы вся в цветах:
Живых и мёртвых – из бумаги.
Портрет расплылся в слёзной влаге
Печали собранной в глазах.

-Пусть здравствует душа, в раю,
Моя родная! – поклонился.
Свет из портретных глаз струился,
Любовь лил, в душу мне, свою.

Я разложил дары для тех,
Кто, вдруг, заглянет к маме в гости:
Конфеток высыпал две горсти,
Под них,  раскрыв салфетки снег.

Стакан наполнил до краёв,
Прикрыл кусочком чёрным хлеба…
Плеснул себе, и глянул в небо:
-Эх, за здоровье бы твоё!..

Не смыла горечь, в горле, ком,
Который проглотить старался…
Потом, я мысленно общался,
Душой к душе проникнув в дом:

«Здесь, на пригорке, хорошо,
Просторно, ветер всюду, воля!..-
И тут же, горько, - доля, доля,
Зачем сорвала жизнь цветок?!»

Когда я покидал погост,
Мне вслед смотрели те же взгляды,
Но шёпот был другой – не надо…
Грустить не надо. Выше нос!