Баснословное сказание о чудесах Востока

БАСНОСЛОВНОЕ СКАЗАНИЕ О ЧУДЕСАХ ВОСТОКА
О СКИТАНИЯХ НЕПОСЛУШНОЙ ДОЧЕРИ КУПЦА

Часть 1. Вступительное слово
Известно, мудрецы Востока
глупцам, клянущим рок жестокий,
совет давали – не роптать,
когда весь мир как злобный тать
стремится подтолкнуть к паденью,
и истончается терпенье
покорно воле их страдать!
Есть сила по делам воздать
обидчикам. Для негодяев
возмездие ей оставляя,
дождёшься, верь, свой звёздный час,
явится ангел, с ним указ,
дела устроятся как надо,
и в сердце оживёт отрада.
Одна возможность у людей,
кому встал на пути злодей,
противиться их гадким козням:
обдумать все дела серьёзно.
Тому примером – дочь купца,
достичь счастливого конца
могла б быстрей, когда б умела
обдумать всесторонне дело,
не верить сахарным словам
и обещаний миражам.
Беда уйдёт, оставив счастье,
как солнце вслед идёт ненастьям.
Ведь даже ураган покой
приводит на цепи с собой.

Часть 2. Чужак
Цвела купчиха за оградой
в дому отца в самом Багдаде.
Туда ж явился и бедняк,
в столице сей он всем чужак,
а потому его забота –
найти хоть чёрную работу
презренного золотаря,
но все, увы, усилья – зря.
Пришелец никому не нужен,
и есть, кому почистить нужник.
Концы с концами не сводил
бедняк, пока не угодил
он на глаза купцу гороха,
который, впрочем, видел плохо
по той причине, что был стар.
Он поселил его в амбар,
велел очаг топить дровами.
И за делами, за словами
его старанье полюбил,
в приказчики определил.
Вчерашний нищий «вышел в люди»,
ему почёт готов на блюде.
В халат нарядный приоделся-
куда тут прежний нищий делся?
Со всем купечеством знаком,
он вхож в столице в каждый дом.
И вот уж ищет дев богатых,
уверен – все ему тут рады.

Часть 3. Сватовство
Бедняк явил глупца натуру,
он выбрал старшины фигуру,
что главным был среди купцов.
Несчастнейшему из отцов
он предложил скорей сродниться,
на дочери его жениться.
От наглости тот речи дар
утратил, но снеся удар,
велел пришельца отовсюду
прогнать торгующему люду.
И с той поры товар горох
стал нежелателен и плох.
Хозяин, чуя разоренье,
тут обретает к счастью зренье
и гонит со двора глупца
по воле главного купца.
Изгнаннику сему, однако,
не довелось от горя плакать.
Его красивое лицо,
как бы из золота яйцо,
младой купчихе полюбилось.
Его вернула, сделав милость,
своим супругом в отчий дом,
не слушая родню о том,
что надлежит металл проверить,
не из фальшивых ли материй?
А новый муж твердит жене:
- «Не слушай их, а верь лишь мне!»

Часть 4. Бегство из Багдада
И дочери купца несчастной
характер хвалит свой прекрасный.
Он дополняет свой рассказ
сюжетом новым как-то раз,
ушам приятным и занятным,
ведь якобы он очень знатен,
на родине своей - богат,
богаче местных во стократ.
Жене младой его признанье
ум помутило и сознанье –
так восхотела увидать
краёв далёких благодать.
На родине ей – надоело,
ступить на путь – другое дело!
Она покинула свой дом
без разрешения, тайком,
однако, ишаков навьючив
добром отца огромной кучей.
Дорога долгая вилась,
над ними забирая власть –
о, вскоре посреди пустыни
лишились сил, пришли в унынье.
- «Я пить хочу. Найди питьё!»
- «Увидим через час жильё,
мои дворцы в долине райской,
погода там подобна майской,
на склонах – быстрые ручьи,
и солнца не слепят лучи!»

Часть 5. Миражи
Поверив всем словам супруга,
жена вдруг видит призрак луга,
и в сторону его спешит,
она – к нему, а он бежит,
мерцает дымкой в отдаленье.
Ей стало ясно, то – виденье!
Лачуги перед ней стоят
в один неровный, жалкий ряд.
- «О, муж! Тут нет красот дворцовых,
здесь даже нет строений новых.
Кругом в пустыне нищета,
и есть ли тут для нас еда?»
Заметив, что ослабли чары,
и усадив в тени чинары,
лукавый муж велит жене:
-«Не верь глазам, а верь лишь мне!»
И оставляет ненадолго,
предлог придумывает ловко:
мол, по обычаю родня
должна приветствовать тебя
под грохот многих барабанов
и поскорей забить баранов
для изобильного стола.
Жена, не ожидая зла,
на ряд лачуг вдали глядела,
где муж её готовил дело,
добро отцово захватив.
Вот и обещанный мотив:

Часть 6. Западня
бой барабанный, песни хора…
И, наконец, явилась взору
несчастной новая родня:
они как ночь, как сумрак дня
и безобразны, и убоги –
их носят всех кривые ноги,
к земле клонит громадный горб,
несут в руках железный гроб.
Её разит удар дубины,
и озверелые мужчины,
пустыни этой местный люд,
сорвав с неё одежды, бьют
и бьют несчастной тело.
Стал очень скоро стан дебелый
багровым синяком одним…
Как жертва не кричала им
и о пощаде не взывала –
напрасно, видит, смерть настала.
Избитую, её кладут
во гроб и прочь к себе идут.
А, впрочем, лучники в засаде
к чему-то в небо пялят взгляды.
Поверженной, лишённой сил,
несчастной белый свет не мил.
Она супруга проклинает,
 недобрым словом поминая…
Вдруг, что за шум пугает слух?
Летит по небу птица Рух.

Часть 7. Полёт птицы Рух
Закрыв размахом крыл полнеба
и клювом щёлкая свирепо,
спустилась птица с вышины.
Охотники ей не видны,
зато отменно чует жертву
кровавую, одну из смертных,
что ежегодный ритуал
ей неизменно доставлял.
Гроб тяжкий подхватив когтями,
возносит вверх, хоть он цепями
прикован был к большой скале,
что высилась среди полей.
Вослед ей полетели стрелы,
и хоть стреляли неумело,
смогла отрава в кровь попасть,
заставив птицу ту упасть,
когда движенья ослабели.
Отмстить ей дикари сумели
за множество былых обид.
Престранен птицы нынче вид:
ведь перед смертью изрыгает
из горла изумруд. Играет
на гранях отражённый свет,
и чист его зелёный цвет.
В горсть изумруд берёт купчиха
и долго, раненная, тихо
лежала на земле ничком,
стенала, вспоминая дом.

Часть 8. Новый приключение
Без памяти, в бреду бедняжка
металась, воздыхая тяжко.
Но через день пришла в себя,
свет догорающего дня
ей, сонной, разлепил ресницы.
Она понять не может – снится
пустынный остров или нет?
Ей слуги принесут ль обед?
И почему так много крови?
За что создатель уготовил
ей столько тяжких мук?
За что её оставил друг?
Но восклицала лишь напрасно
вопросы к небу, стало ясно,
что помощи не будет ей –
нет ни родни здесь, ни друзей.
А из укрытий – лишь пещера,
и прячется там с слабой верой
найти в ночи спасение.
Бедняжку приключение
ждало – пещера оказалась
огромным ухом, зашаталась
под нею чёрная земля –
чудовище рычало, злясь.
Он был тем островом, что рядом
лежал, не охватить и взглядом
Левиафана долгий стан,
который богом зверю дан.

Часть 9. Левиафан
Поплыл тут зверь по океану,
а с ним на «корабле» том странном
невольная попутчица.
Глаза с разбитого лица
глядели вдаль, не видно ль суши,
а там людей живые души?
Но всюду, взгляд куда не кинь,
большие волны режут синь.
Купчиха к чудищу взмолилась,
к нему с словами обратилась:
- «Левиафан, мой господин,
тебе нет равных, ты – один!
А мне б хотелось ближе к людям,
путь в одиночестве так труден»!
Под ней раздался тяжкий стон,
зверь повернул, и вскоре он
к земле, как к пристани причалил,
дал ей сойти, умчался в дали:
ни разу больше никому
не подставлял свой бок-корму.
Глядит по сторонам купчиха:
на новом месте чисто, тихо.
На ветвях спелые плоды,
на травке яркие цветы.
На этот славный парадиз
уже готовил ей сюрприз.
Хотя здесь не было людей,
таился в зарослях «злодей».


Часть 10. У обезьян
Бедняжка утолила голод,
листвой укрыла стан свой голый,
воды попила из ручья,
как вдруг огромная семья
из диких обезьян явилась…
Их испугавшись, притаилась
красотка в росших здесь кустах,
но закричал вспорхнувший птах,
и место тайное открылось,
а обезьяны главной рыло
явилось тут же перед ней.
И восхотел женой своей
считать её вожак всей стаи,
другие возражать не стали,
и на деревьях, как они,
с тех пор все проводила дни.
И хоть была едою сыта,
водой напоена, умыта,
совсем исцелена от ран –
томилась в рабстве обезьян.
И как-то раз она украдкой
покинула гнездо, с оглядкой
пошла туда, где океан
ласкает побережья стан…
А для чего? Хоть это трудно,
застать на якоре там судно.
Ей несказанно повезло,
у берега сушил весло

Часть 11. Бегство на корабле
матрос с купеческого судна.
Он в местности совсем безлюдной
красотку встретить не мечтал
и капитану закричал:
- «Смотри, кого я обнаружил»!
- «Спасите, набожные души,
из плена диких обезьян,
куда попала как в капкан.
Коль выплывем туда, где люди,
я подарю вам изумруды,
сама ж отправлюсь в град Багдад –
отец находке будет рад»!
Но услыхав, что обезьяны
её разыскивают рьяно,
купец отчалить заспешил
и ей войти не разрешил.
Тогда свой драгоценный камень,
над головой подняв руками,
она показывает им.
Тот блеском ослепил своим.
Купец глядит на камень жадно
и говорит: - «Иди уж, ладно»!
Расцвёл тут радости бутон
на сердце бедном и пустом.
Отплыло судно с побережья
вернуть купчиху к жизни прежней,
а стая диких обезьян
печалилась, найдя изъян.

Часть 12. Царь-рыба
На корабле уж мнит спасенье
и несомненным - возвращенье
в чертоги своего отца,
Багдада главного купца,
несчастная. Но туч завеса
сокрыла лик небес над местом,
где мирно плыл корабль купцов,
и не дошёл поток из слов
молитв её благодаренья.
И потому и невезенье
явилось чёрной полосой
опять к ней – голой и босой.
Подул противный ходу ветер
с такою силой, как на свете
лишь дует ветер-ураган.
И унесло их в океан
туда, где гибельные страны
сулят пришельцам только раны.
И тут надумал капитан
девицу кинуть в океан
как искупительную жертву –
просительницу в мире мертвых.
Схватил несчастную матрос
и поволок с кормы на нос,
где капитан читал заклятья,
чтоб бросить в водные объятья.
Но вдруг царь-рыба появилась,
из глубины в корабль тот вгрызлась.

Часть 13. Гибель корабля
На части судно раскололось,
и всё попало в горла полость
огромного чудовища
и, в том числе, сокровища,
одно лишь сделав исключенье –
из пасти вынесло теченьем
купчиху. Сидя на бревне,
уплыла прочь она, вовне.
Бурлило море трое суток,
вздымая волны очень круто,
но в день четвёртый – ветер стих
у дальних берегов, чужих.
Их видит в мареве бедняжка,
к ней ж будто груз привязан тяжкий
из сотни цепких якорей,
что не дают движенья ей.
Купчиха тут же прослезилась,
к чудовищу под ней взмолилась:
- «Царь-рыба, сжалься, отпусти!
Не буду больше по пути
в твоих владениях скитаться,
могу я и землёй добраться
в чертоги своего отца…»
Страшась ужасного конца,
лицо сокрыла во ладони
  и ждёт, пождёт, но нет – не тонет.
Взглянула, берег перед ней,
туда направилась скорей.

Часть 14. Индийские маги
Он показался просто Раем,
но был, увы, индийским краем.
Хоть и богато в нём чудес,
но далеко он от Небес.
В тени раскидистых деревьев
на птиц смотрела в ярких перьях,
вдруг на тропинке впереди
ей стали люди на пути.
Тела их были столь худыми,
что тени не было под ними,
почти раздеты и черны,
но светом внутренним - полны.
Ни возгласов, ни разговоров –
однако всё узнали скоро,
в глаза ей просто посмотрев.
И к хижине среди дерев
направили её с поклоном.
Она вошла без страха в лоно,
а там к ней подошёл старик,
его незабываем лик –
как солнце и луна сияет.
Он ей ладони возлагает
на истомлённое лицо,
отнял, она глядит – крыльцо
порога дома, что в Багдаде.
Индийский маг так всё уладил,
что не пришлось скитаться ей,
стремясь попасть к родне своей.