По Ч. Паланику

      Марти представил, как рыба прыгает в лунном свете.
Она подплыла вплотную к толстой мембране стекла и уставилась на Марти парой глаз, влажных, словно вывернутых наружу. Ее лощеные, покрытые яркой чешуей бока покачивались в воде, отчищенной десятками фильтров. Марти подошел ближе и почти увидел, как эта большая красная рыба плещется в соленой воде, дрожит плавниками и дергает хвостом, как она прыгает в лунном свете и уходит на дно. Она будет плыть так глубоко, пока круги на воде совсем не исчезнут, пока солнце не раскроется на холодной поверхности океана. Марти развернулся и вышел из океанариума, сжимая в руке помятый билет, и потом долго не отвечал на звонки. В нем самом, внутри него до сих пор прыгала в бледном свете луны большая красная рыба.

      Нэнси вспомнила, как попробовала вино.
Тогда ей еще шло то летящее голубое платьице, а глаза и голос полны предвкушения будущего, и вино, что она брала из чьих-то протянутых рук, было летящим и слегка искрилось на языке чем-то праздничным. Не горчило, не вязло на языке болью прошлого, не отдавало откровенностью спирта, как сейчас.

      Ларри знал, что он мертвец.
Щелчок, дверь позади Ларри тихонько закрылась. Еще щелчок, и пистолет сняли с предохранителя. «Твою мать, - подумал Ларри, - только не третий».