баллада о Робинзоне трилогия

Конец


Он был феноменальный Паганини
С нелепым погонялом Робинзон
Днём пальцы струны весело гоняли
Щипал карманы ночью фармазон.
В коротком куцем драповом пальтишке
Под мышкой ноты, скрипка у груди
Лопатники он весело чекрыжил
В рогатом что идёт по рю Марди.
А в выходные он в потёртом фрэнче
Сидел в кофейне Vogue на пляс пегаль
И вроде всё нормально всё в порядке
А на душе у жулика печаль.
Не греют душу улицы Парижа
Хотя о них мечталось в лагерях.
И легким не хватает никотина
И хлеба черного и чаю на углях.
Изъели душу изыском манеры
И речь певучая всё больше режет слух.
Здесь женщины презрительно надменны
И спицы не заметишь у старух.
К окну он отвернулся и степенно
Допил свой кофе, сбросил шарф с плеча. 
И лишь бармен в момент успел увидеть
Слезу уставшего по жизни скрипача.

Начало

Слушай, а зачем тебе цепура?
Необычен был его ответ
Это не красивая фигура
Это мой на Родину билет
Где б судьба меня не кантовала
Где бы я не повстречал беду
Я сниму рыжье, котлы и фиксу 
И билет на Родину найду.
Вмиг расправит крылья мой извозчик
Нереально быстрый самолёт
Подмигнёт красотка стюардесса
Я начну на Родину полёт 
Выйду я в расстёгнутой рубашке
Из имущества нательный крест
Здравствуй город с детства мной любимый!
Все свои на триста верст окрест.
На корты присяду, оглядеться
Взглядом всю округу обведу
Как же хорошо сейчас на сердце!
Здесь и без цепи не пропаду.

Середина

По цепуре ясно рассказал 
Отвечай теперь по протоколу 
Где общак и кто его держал
До того как был ты коронован?
За общак начальник не взыщи 
Ну не знаю хоть стреляй хоть вешай 
Помню только Зинка,  фонари 
И какой-то штын по кличке Леший. 
На сегодня кончен разговор 
Эй конвойный забирай злодея.
В сто восьмую отведи его
Может сдохнет гнида не старея? 
Он шептал молитву день и ночь.
И пред Богом он просил прощенья 
Согревал нательный крест его
и молитвы Божьей откровенья.  
Год спустя в далекой стороне 
господин в шикарном лапсердаке
Пил чаек в кофейне, Рю - Марди.
новости читая по бумаге.
Пишут там, что мол завершено
следствие по взрыву на тюрьме.
Пострадавшим был только один
В сто восьмой старик сгорел в огне.