Рано-рано, чуть свет...

Рано-рано,
чуть свет,
налегке
провожала меня в туман
и сама растворялась во млечь,
моя сказка, ночной мой обман.

Я стоял и глядел ей вослед,
силуэт обнимая глазами,
продолжая дышать с нея свет,
бесконечную нежь полыханий.

Вся до боли пронзительной хрупкая,
до утра меня кутала в дымь,
восхитительная, тысячегубая
с шепотами цветов словно хлынь.

Лишь когда она вся исчезала
уходил по тропинке пешком,
ну ни грамм, ну ни грамм не усталый
от объятий ночи в дымь-несон.

Ни копейки в карманах дырявых,
зато милой дарёны цветы,
ничего что пешком кучерявил,
к вечерку будут новые сны.

Надо сладких купить шоколадок
и вина в сочном цвете бордо
чтобы вкусно былО ненагляде,
полыхать чтоб красиво несном.

На заре вновь проводит к тропинке,
где я каждую кочку запомнил;
спросит - есть на такси-то грошинки,
я отвечу - конечно ж, как можно.
И дождусь, чтоб туман заслонил нас,
а затем уж неспешным пешочком,
приминая родные все кочки,
буду думать вернуться как к ночи.

Придыхая предутра туман,
Вспоминая цветочный обман.
/Альбатрос/