Ты затем развязал себе шаг, чтоб измерить пролёт д

             *     *     *
Ты затем развязал себе шаг, чтоб измерить пролёт
                динозаврами,
где кварталы кирпичного знания
забирают в коронку твой рот.
На семи светофорных ветрах до структурного сбоя
                дозванивались:
что с ковчегом забытого зодчества
на рогах тебя Ной заберёт.

Вельзевул пресмыкался ль у ног, и роскошные веды
                не ведали:
первый план не вспорол ожидания
и презумпции неба не внял.
Лишь, сорвавшись с иных номеров, к одиночкам без
                башни наведывались
замутнённые всполохи времени,
чтоб принять их на твёрдый верняк.

Корабельные стройки страны Вавилоном дремучим
                заквашены,
где могучие краны с лебёдками
не споют о душе из нутра.
С птичьим гамом, дошедшим до дна, ноет нёбо
                по небу, как в Кащенко,
и доазбучной, глиняной графикой
вводит слово в глобальный антракт.

Я давно не ходил по Москве и отчёта от зренья не
                требовал;
с изменённым сознанием улицы
не входил, словно плазма, в дома.
Видно, Феб мне сдал карты Таро, где сбил пламя на
                дамочке трефовой —
под ударом судьбы наковальнею
только грудь свою громко вздымал.

Я ль дышал или мной кто дышал, притворившийся
                Кришною?
За оградой смятённого образа
в чьих глазах бы не вырос оглоблей вопрос?
За серебряной вестью в ногах — где антенна и
                сходятся аисты крышами —
скорлупою, разбитой в девичестве,
желтый мир мне до рта  не дорос...

Первой ночи ль ему не хватило, чтоб воплем творенье
                обрадовать?
Словно пробки повышибло в памяти —
кто-то сдельно сработал в мозгу.
За технической мощью крыла и стихийно растущими
                градами,
подломивши подпорки у яблони,
я забыть здесь себя возмогу.

Так на третьей щемящей тоске, уводящей в турбинные
                волости,
за разбором нечаянной внешности
некий пункт в своих штатах нашёл:
пока длится внебрачный союз и душа в панибратстве
                освоится,
на площадке открытого общества
первый шаг обошёлся без шор.

Разложившись на спектр услуг, не любовь преломилась —
                а дурочка,
где — по верному признаку возраста —
на ущелье меж ног набрела.
Так и ходит по миру молва, как ползучие твари за
                дудочкой:
в кали-югу, по кругу запущенная,
прямо с рук прикормила «орла».

Водолея ль откроется шлюз — атмосферным давлением
                взыщется:
на какой из упущенных полночей
стартовала б с платформы душа?
Полюса перепутав в степи, ходит в холе проворная
                сыщица,
чтобы в скучной халупе художника
за ребром его жизнь отдышать.