Демулен 9

IX
«Революция, как бог Сатурн, пожирает своих детей. Будьте осторожны, боги жаждут».
Пьер Виктюрниен Верньо


В стенах Людовика лицея,
Что забирал в азартный плен,
Учились вместе панацее
И Робеспьер, и Демулен.
А вместе с ними осторожный,
Поддакивал со всех сторон,
Заискивал и друг был ложный
Двоих Луи Мари Фрерон.
Тогда не знал об этом каждый,
Что ждёт их через много лет,
Падёт героем кто отважным,
А кто предатель будет. Нет,
Они не знали и учились -
Надеждам юношей питать,
А после, кем уж получились
И не прибавить, не отнять.
Итог: они казнят друг друга
Поочередно, как на бис
И каждому придётся туго
Пред выходом из за кулис.
Камилл возглавил кордельеров,
А якобинцев Робеспьер,
Фрерон стал реакционером
Из политических гетер.
Он сфабриковывал доносы.
Запрет на Якобинский клуб
Он в экзекуциях выносит
И на террор, что слишком груб.
На мерзость грязных махинаций
Он поддержал не свой запрет.
Пакет скупал Ост-Индских акций,
Виня подельников вослед.
При популизме деклараций
Он метил в выгоду прицел,
Юлил среди конвентских фракций
И как Сийес остался цел.
А после, выразитель знати
Скинхедских яростных обид,
Он санкюлоточек брюхатил
В неподобающий им вид,
Создал отряды мюскаденов.
Гуляли с битами жлобы,
Бросали якобинцев в Сену,
Не тратили на них гробы.
Инкруаябли, мервейёзы,
Дубинки, чёрный воротник –
По королю свой траур, слёзы,
Зеленый фрак и новый шик.
И роялистские забавы.
Балы устраивали жертв
Репрессий, сцены их облавы
Играли в память тех, кто мертв.
Всех мюскадены санкюлотов
Загнали снова в грязь трущоб.
Фрерон спустил их на охоту,
А самого терзал озноб.
Он от охвостья Робеспьера
Был сам публично отречён,
Сгнивать отправил на галеры
Друзей, не став им палачом.
Пока отряды Бонапарта
Не разогнали этот сброд,
Была не бита его карта
И узнавал ещё народ.
А после в урну всех историй
Его люстрировал Париж
В иллюзий дымке Директорий,
Топча поруганный престиж.
Как бледным всадником с Мон-Марта
По небу мчащимся в астрал,
Конвент приметил Бонапарта,
Который Цезарем им стал.
И, славя ангела Тулона
Из корсиканской стороны,
Париж признал Наполеона
Своим спасением страны.
Того, кто мог быть вне закона,
Когда хозяйничал террор.
Случись арест Наполеона
И беспощадный приговор,
И скорый суд, и крах измены,
Где гнев орудовал мечом,
Постигла б участь Демулена
На гильотине с палачом.


Послесловие
«Революция есть дочь неба»
Надпись на горе, воздвигнутой на Марсовом поле 20 прериаля II года Республики в праздник Верховного Существа в Париже

«Зачем, скажите, столько крови
Пролил в отчаянье Париж?»-
Любой историк хмурит брови
И разведёт руками лишь.
«Кого призвать теперь к ответу?» -
Философа терзает сплин,
- «За поцелуи Луизетты
И жажду крови Мессалин?
Наказ потомкам – быть добрее,
Неся ответственности груз
За кровь. Гуманные идеи
Теперь приветствует француз.
Заветом служит всем народам
Бескровный Индии пример,
Где завоёвана свобода
Без истребления химер».
Дать революции прогнозы
Спешит законченный мудрец.
Но демона метаморфозы
Постичь не сможет даже жрец.
Как бог Сатурн, пасть разверзая,
Она зомбирует умы
И будит страсти, искушая,
В попытках явью сделать сны.
Кровь революцию питает.
Сказал об этом Пьер Верньо,
Детей своих она сжирает,
Даже великих, всё равно.
Ведь жизнь становится неважной
Пред призраком святых идей,
И гибнут люди. Боги жаждут,
Закладывая жертвы ей.
Их участь вызывает слёзы,
Что жгут средь кладбищ пантомим,
Растаяв в звуках Марсельезы,
С годами превращаясь в дым.
***
О, революция, дочь неба!
Диагноз страшных метастаз,
Словно любовницею Феба
Спешишь лишить покоя нас.

Но мал триумф твоей победы.
Терпения слепая страсть
Переполняет чан и беды
Кровь льют всегда в борьбе за власть.

В огне обуздывать пороки
Ты норовишь у меньшинства,
Но гонишь в мрак людей потоки,
Когда трещит уклад по швам.

Ты, как раскаченная лодка,
Сметаешь идолов с кормы,
Тобою править могут ловко
Лишь очень редкие умы.

В своей боязни приговора,
Во власть, наращивая суть,
Среди дискуссий – врат раздора,
Вновь тирания держит путь.

Уж таковы её истоки
И неизбежности канва –
Потребность обуздать пороки
Зарвавшегося большинства.

Замкнётся круг и вновь тираны
Гнобят свободу, затворясь,
Гнетут и умножают раны
От новых привилегий язв.