Отвержение

               
Два дня я жил на даче при свечах –
Без телика и света обходился;
Я сам с собой соперничал в речах,
Но в выводах с собой не расходился.
Уж в первый вечер потянуло спеть:
Достал гитару, начал распеваться.
Тут Мася – кошка, позабыв про снедь,
Рванула к двери – типа, прогуляться…
И понял я, на сцене мне не быть,
Не слышать БРАВО, гром аплодисментов…
Родная! кошка, проявив всю прыть,
Умчалась прочь без всяких сентиментов.
Вот и корми, чеши за ушком  ей!
Где ж благодарность?! Где же снисхожденье?!
Да, не Карузо, не Матье Мирей,
Но ты послушай хоть из уваженья.

Я сутки это так переживал –
Сам был не свой, работа тяготила.
Под вечер шторм в душе отбушевал –
Всё описать желанье накатило.
Салат морковный быстро проглотив,
Зажёг свечу, взял карандаш,  бумагу,
Поймал пришедший тут на ум мотив,
Слова   слетались в резвую  ватагу…

(Писал карандашом, а не пером,
Как это делал при свечах АС Пушкин,
Но и  м о ё  не трожьте  топором…
А вдруг пойдёт…  Есть псевдоним – Масюшкин).

Лишь сел писать, а киса – в кресло спать,
И у меня вдруг зачесались руки,
И мысль  взошла – гитару снова взять…
Уж слышал я её призывны звуки.
Но лишь достал,  а Мася шасть к порогу…
Ну,  дверь открыл –  пока что не садист.
Обида жгла – рта не раскрыл, ей богу!
А я ж полвека  думал:  я – артист!

Так из-за двери слушай же теперь, -
Подумал я, исполненный страданья, -
Там ты поймёшь, уж в этом мне поверь:
В е л и к о е   слышней  н а   р а с с т о я н ь е.