Доктору

 «У Вас золотые руки» - это уже клише. Знаешь, сколько голов с им исцеленных шей это ему говорили? Кланялись, благодарили… Каждый думал, неповторим в своем восхищении им. На самом же деле, этот избыток чувств к оперирующему ли врачу, пальпирующему ли хирургу давно описан Фрейдом, описан Юнгом, разложен на примитив: для тебя врач становится демиургом и будто бы даже другом, и чуть ли не Господом Богом, но во плоти.
Еще бы! Ты ему доверяешь жизнь! На, мол, тебе – держи! Вытряхиваешь со дна души флэшку с памятью на терабайт, копилку комплексов и обид, не то планы, не то миражи, пару сердечных бесед, скромный мешочек надежд. Остается угасший взгляд, потерянный вид и страх. Он спешит. Второпях все ссыпает себе в карман, словно ненужный хлам, и разбираться не станет, что; у тебя там. Завтра ляжешь к нему на стол; таких, как ты, он видал уже тысяч сто, а может, и больше раз, этих дрожащих рук, серых влюбленных глаз...
После гриппа эта самая частая из пандемий. Такое случается у людей с людьми. Выцветаешь перед его дверьми, сливаешься с ними и чуть не проходишь сквозь. Что-то съедает тебя внутри, будто внутри тебя включается пылесос. Смотришь. Прекрасен, неповторим. Стройный, высокий, прямой, как ось ординат. Белый, как день, халат. Спокойный, как небо, взгляд. Он прочен, сосредоточен, как микроскоп, если смотрит, то сразу вглубь, если скажет, то прямо в лоб. Ты осталась стоять в углу – средоточье неясных мук. В горле собрался ком, во рту не язык, а глыба, еле ворочаешь языком. Что ты скажешь теперь ему? Спасибо?
«Спасибо за Ваш талант, за Ваш кропотливый труд, за Ваш мне так нужный взгляд, в котором читалось: «Держись. Все хорошо. Я тут»; за этот бодрящий жест, когда помахали рукой так, будто знаем друг друга мы тыщу лет («Привет! Я собрался за кофе в буфет буквально на пять минут. Тебе с сахаром или без? Каких захватить конфет?); за Вашу ко мне доброту, за то, что Вы весь равновесие и покой… Мне так хочется Вас обнять, чтоб под ребрами чувствовать сердца стук». Он задумчиво хмурит бровь, садится на стул, что-то ищет в своем столе. «Мне не нравится тут болеть и вообще болеть, ни за что не хочу попадать сюда снова впредь. Но… как я буду не видеть Вас? Как не буду на Вас смотреть?»
Так ты ведь скажешь, да?
Наконец-то заходишь в его кабинет: ароматы кофе, дождя и перца. И ты думаешь (чуешь сердцем), что это, возможно, как-то относится и к тебе. Нет. У него сегодня в девять – лекция, пол первого - конференция. Рядом с ним в кресло сядет, а-ля Лукреция, женщина со статусом и на каблуках, а ты смотришься жалким кактусом с дрожью в своих руках.
«Спасибо, доктор. Прощайте, надеюсь, что навсегда» - надо так.