Сон и Явь

По жизни я дружил с бас - гитарастом, Валиком. Он оправдывал голубых, а я их ненавидел. Днями Валик свалил на каникулы, в Люксембург, к своему другу, женатому, как ни странно на обычной красивой женщине, Вере из Молдовы. 

Мне сказал, что на две недели, но уже прошёл месяц и я загрустил. Валик был моложе меня лет на двадцать, спортивен, хорош собой, играл в шахматы и в большой теннис.
Качался в парке, делал йогу, красиво бросал симпатичных девчонок. Его старший брат Алекс вкалывал в Детройте, а Валик жил в его шикарном трёхкомнатном пентхаусе с евроремонтом, в Кишингтоне. Последнюю певичку, которую он бросил звали Симона. У неё была идеальная попка и скверный характер. После семи лет совместной счастливой жизни, Симона взбрыкнула, посетовав на то, что шикарный Фендер Валика уже не приносит тех бабок, ради которых она связалась "с этим ублюдком и мажором". Пол года назад к нам в город приезжал сам Фил Киркоров, у одного из музыкантов которого квакнулась басуха и Валик одолжил ему свой инструмент,  с гордостью сообщив мне об этом на родничке, в парке, где мы постоянно играли в шахматы.

А ночью мне приснился странный сон, от которого я проснулся в холодном поту. Снилось, что на какой - то заброшенной автобазе времён совдепии мы гуляли ночью с Валиком, присматривая ангар для репетиции. Аппаратуру оставили у меня в гараже, где я лет десять тому назад работал охранником. В авторемонтном боксе. Мы остановились у огромного помещения без крыши, внутри которого были конструкции из металлического уголка, напоминающие лабиринт. По рёбрам металлических опор струился лазерный дымок и это завораживало. Я сказал об этом Валику и он тихо улыбнувшись в ответ, одобрил выбор. Твёрдо решили, что будем репетировать з д е с ь и сейчас же, но в этот самый момент из - за огромной металлической опоры появилась морда псины с горящими красными глазищами. Оскал цербера не предвещал ничего хорошего и мы замерли, как вкопанные.

- Юпитер, к ноге! Из тумана появился мужчина в чёрном, идеально сложенный красавец баскетбольного роста с чёрным дробовиком в твёрдой руке. 

- Заблудились, молодые люди, спокойно сказал он и, притянув морду псины к стальному бедру, едва заметно улыбнулся в тёмные усы.

- Мы - мы, залепетал Валик, иищем помещение для ррепетиции... Голос его пресёкся, а я продолжил более уверенно. - Да, вы не подумайте ничего такого! Мы только посмотреть. Уже уходим...

Как только я это произнёс, из - за спины ночного стража с кербером появились три зловещих силуэта и мы каким - то странным образом перенеслись на пустырь, в центре которого росли три огромных тополя. Три силуэта отчего - то говорили на фене и странно улыбаясь, махали в нашу сторону. Мы были привязаны с Валиком к одному из тополей и глухо мычали. Широкий серебристый скотч стягивал наши рты, на лбах выступили капельки липкого пота... На лбу Валика совершала моцион огромная муха со странными розовыми крыльями.

- У молодого вкуснее, расслышал я реплику одного из верзил и похолодел от ужаса.
Этот же гигант подошёл ко мне беззвучно и сорвал скотч. Я дрожащим фальцетом произнёс: "Кто вы, ребята? И что вам от нас нужно?" Гигант улыбнулся и заметил небрежно: "Кто - кто? Вампиры, ёп та!" Глаза Валика стали похожи на огромные блюдца, а мои сузились от ненависти и отчаяния.

- Давай вздернем их, гаркнул другой гигант и подойдя к дрожащему, как осиновый лист Валику, аж прикрякнул от удовольствия.

- Оставь хиляка на закусь, Гектор, молвил тот, что сорвал с меня скотч и стал разматывать его на руках. Взял меня в охапку и с паучьей прытью взлетел вместе со мной по самому большому тополю. Мы оказались с ним на огромной мансарде, которая непонятно каким образом венчала верхушку тополя. В центре мансарды росла старинная ива, а вокруг неё в серебряных тазах плавали вялые розы... Дымился розовый туман. Громила бросил  меня в пожухлую траву и прорычал: "Последнее желание, смертный"!

- Можно я почитаю стихи, ответил я и тихо заплакал... - Валяй, пророкотал гигант и я начал читать...

Ты будешь помнить эту розу всю жизнь,
Потому что всю жизнь ты мне была нужна.
Потому что любящему сердцу не гаркнешь: "Брысь"!
И оно зря не выпрыгнет из окна.

Ты будешь помнить эту розу всю ночь,
Потому что утро напалмом солнц сожжёт лепестки.
Я хотел, чтобы ты родила мне дочь,
Чтобы мы стали навеки безумно близки!

С верзилой стало твориться что - то странное. Теперь он задрожал, как осиновый лист и тоже тихо заплакал... Увядшие в тазах розы стали оживать и от них пахнуло волной ароматов. 

Ты будешь помнить эту розу весь день, стал читать я увереннее, но в этот самый миг проснулся и понял, что всё это мне снилось. Вспомнил Валика и сестру - пятидесятницу, Любу, которой посвятил эти странные стихи на заре туманной юности.

Вампиры - наши страхи. Они боятся не серебряных пуль и осиновых колов, а настоящих чувств, выраженных через поэзию, музыку. Поэтому я и проснулся, наверное. Это меня и спасло. Не вспомнил бы стихов, так и остался бы во сне.

Хороших вам снов, дорогие!